Застенчивые кроны

– Ты знаешь, почему мы с Германом скрываем свои отношения?

– Чтобы не спровоцировать убийцу.

– Не только. – Даша тяжело вздохнула, уселась на деревянный стул и, отвернувшись к окну, продолжила, – помнишь, на озере, я тебе рассказала…

– Да.

– Это не все, Костя… Не вся грязь…

– Даш…

– Послушай, ты либо хочешь узнать, либо нет!

– Иначе бы не спрашивал. Нам действительно нужно во всем разобраться.

– Тогда слушай… и не перебивай, пожалуйста, ладно?

Костя задержал на ней взгляд и медленно-медленно кивнул:

– Выкладывай.

– Ты видел текст записки? – спросила женщина и, дождавшись еще одного кивка, продолжила, – но ты не знаешь, Герман вряд ли бы тебе признался… что речь, скорее всего, шла о пленках, которыми меня уже шантажировали тринадцать лет назад. – Дашка откашлялась, – Пленках порнографического содержания, на которых я запечатлена в самом неприглядном виде. Если эти записи всплывут – карьере Германа придет конец… Ты спрашиваешь, почему я несчастна? А какой мне быть, если мой удел – встречи тайком… Какой мне быть, если у нас нет будущего? Если прошлое в любой момент может разрушить наше настоящее? Какой мне быть, Костя, какой?!

На последних своих словах Дашка вскочила. Ей, наверное, уже следовало заткнуться, но отчего-то не получалось. Не осталось сил нести этот груз одной. Ведь все это время, все это чертово время – она не могла не думать, что её сказка в любой момент может обернуться кошмаром. Каждый раз, засыпая в объятьях Германа, она благодарила Небо за то, что подарило ей еще один день рядом с ним. Но каждый раз, просыпаясь одна, она задыхалась от боли…

– Нет никаких пленок.

– Есть! Я их своими глазами видела…

– Их уничтожили практически сразу же, после твоего возвращения домой.

Даша открыла рот, но не смогла ничего из себя выдавить. Она осмысливала сказанное Костей и, похоже, сходила с ума.

– Что значит «уничтожили»? Когда?!

– Я ведь говорю – сразу же, после того, как вы со Ставшими вернулись из Канн.

– Подожди… Вы узнали о пленках еще тогда? От кого?! Как…

Она ничего не понимала. Абсолютно. Только боль в сердце усиливалась. И что-то необъяснимое происходило в душе. По телу прокатилась дрожь. О чем он говорит, господи? О чем он говорит?!

– Да какая разница, как узнали?! Факт в том – что мы все подчистили еще тогда. Говорил ведь тебе на озере, чтобы ты не оглядывалась на прошлое. Да только разве ты меня слушаешь?!

Дашка тряхнула головой. Она не знала, какое желание в ней сейчас преобладало – закричать на него, что есть мочи, или… придушить.

– Почему вы мне ничего не сказали? Тогда… Почему вы мне ничего не сказали? – повторила, как попугай.

– Зачем? – изумился Костя. – Понятно, что мы бы все решили…

– Понятно? – истерически закричала Дашка. – Кому понятно, Костя?! Я тринадцать лет жила в страхе! Тринадцать чертовых лет я засыпала и просыпалась с мыслью, что мой сын может увидеть, как меня тр*хают во все дыры, а ты мне говоришь «понятно»?!

Крылья тонкого породистого носа мужчины дрогнули, но Дашка, которую трясло от переполняющих душу эмоций, этого даже не заметила. Однако, тем временем Костя и сам закипал…

– А как, ты думала, мы поступим, докопавшись до сути?! Оставим все, как есть?!

– Я не знаю! Я тогда ни о чем не думала! Не думала, что вы вообще до чего-то докапывались. Я выжить пыталась!

– А мы делали все, чтобы у тебя это получилось! – Костя взмахнул рукой и сбил со стола пару чашек. Выругался от души. – Думаешь, мы увидели тебя, обдолбанную и за*баную, покачали головами и просто вернулись домой?! Схавали? Да, ни ху*!

– Господи… – покачала головой Дашка. Она уже давно вскочила со своего места, и теперь металась по комнате, в попытке уложить в голове слова друга. Что он имел в виду? Как много ему в действительности было известно? Обхватила себя руками, только сейчас осознав, что, вполне возможно, Костя знал о ней гораздо больше, чем она предполагала. Все самое постыдное, самое мерзкое и тошнотворное… Боль стала практически нестерпимой. Мучительной. Невыносимой. Будто бы вся она стала концентрацией боли…

А потом молнией мелькнула страшная догадка:

– Костя… Ты… ты все знаешь обо мне, да? Вообще… все?

Он дернул плечом:

– Да брось… – отмахнулся, как будто это, и правда, было неважно. Но это было не так! Абсолютно.

– Костя… Костенька…

– О боже, ты опять собираешься плакать?

– Нет! – хлюпнула носом Дашка, – нет, не собираюсь. Я просто… Костя, я…

– Даш, слушай… Мне нужно позвонить. Сказать Герману, что с тобой все в порядке. Дать отбой спецам… Дай мне пару минут, и мы обсудим все, что тебе захочется. И не плачь, ладно?