Застенчивые кроны

Дашка внимательно слушала теплый ласковый голос приемной матери, и даже что-то ей отвечала. Вполне возможно, что невпопад. Но, если бы кто-то её спросил, о чем они разговаривали, Даша вряд ли бы сумела ответить. Она так и лежала на краю постели, не сводя воспаленных стеклянных глаз с шевелящихся на потолке теней. Они тянули к ней свои неласковые руки, разгоняли лунный свет по углам, усугубляя все её страхи. Эта ночь была бесконечно долгой.

Едва забрезжил рассвет, женщина спустила ноги с кровати. Из наконец-то разжатой ладони на пол упала чайная ложка. Её единственное оружие… Смешно… Даша встала и покачнулась — в комнате было невыносимо, удушающе жарко. Пот прозрачными капельками собирался на коже и стекал по спине и между грудями. Даша забыла включить кондиционер…

Жутко хотелось пить. На негнущихся ногах женщина прошла в ванную и встала под душ. Подставила лицо под прохладные струи, открыла рот, ловя их губами, смывала с себя соленый пот и вязкий кошмар этой ночи. Вышла из душа, уставилась на себя в зеркало. Лихорадочно горящие щеки, пустые глаза, мокрые, сосульками свисающие волосы, искусанные до крови губы… Первые морщинки вокруг широко посаженных глаз и беспокойная складка между широкими ухоженными бровями. Помнится, Елена из-за них величала Дашку Брежневой. И надо же было такому случиться, что именно сегодня ей предстояла репетиция с этой особой? Как насмешка судьбы.

На секунду мелькнула мысль — отказаться. Сослаться больной, или придумать какую-то другую уважительную причину. Но гордость не дала смалодушничать. Даша быстро собралась, не утруждая себя макияжем, и поехала на студию.

Репетиция прошла не то, чтобы гладко, но и не так паршиво, как она поначалу думала. Елена вела себя… сносно. Не иначе, с заслуженной кто-то провел беседу. И Дашке даже казалось, что она знает, кто именно это был. Только один человек на площадке обладал подобного рода властью — Герман. А их разговор лишь только подтвердил все её догадки.

— Не отвлекаю?

— Нет. Я уже закончила. — Даша остановилась у выхода из павильона, опустив небольшой чемодан на землю. Она решила, что не будет возвращаться в отель, поэтому на репетицию поехала уже с вещами.

— Ну, как тебе? — поинтересовался режиссер.

— Вам лучше знать.

— Мы снова на «вы»? — удивился Герман.

Что она могла на это ответить? Сказать правду? Что им просто не стоит сближаться? Что вчерашний вечер был прекрасным, да… Но он был ошибкой? И нужно ли что-то объяснять, если Герман не хуже её самой знает обо всех тех причинах, по которым им не по пути?

— Рабочие отношения… — такая себе полуправда.

Герман смотрел на нее сквозь затемненные стекла очков. И она даже не догадывалась о том, что эти стекла скрывают.

— Рабочие, значит… Ладно. Только… давай все же на «ты».

Даша пожала плечами.

— Так, что скажешь по поводу репетиции?

— Скажу, что мы уже вывихнули весь мозг, но до сих пор так и не поняли, как снимать Долгих… В каком бы гриме она не была, и какой бы ракурс мы не выбрали — у нее все равно видны послеоперационные рубцы. Её кожа натянута, как презерватив на…

— Герман! — шокированно выдохнула Даша, не в силах поверить в то, что ОН это произнес. С его королевскими манерами и безупречным воспитанием…

— Ты сама спросила, — криво улыбнулся мужчина.

— Но… я ведь не это имела в виду! Меня интересовала моя игра — и только.

— Ну, если так… То мне ты сегодня показалась несколько дерганой. У тебя ничего не случилось?

Дашка невольно вздрогнула.

— У меня все в полном порядке. Хочу поскорее домой. К сыну, и родне…

— Ты любишь их, да?

— Тебе ли не знать, как это бывает.

— О чем это ты?

— О Марго, конечно. Она совершенно удивительная женщина. И очень любит тебя. Спасибо, что познакомил нас.

— Ты ей тоже понравилась.

Герман хотел еще что-то добавить, но его кто-то окликнул, и мужчина был вынужден прервать разговор. Чему Даша даже обрадовалась. Полученная накануне записка с угрозами отрезвила женщину. Напомнила лишний раз о том, что ей нельзя заводить какие бы то ни было отношения. А тем более — отношения с известным, публичным человеком. Даже если закрыть глаза на то, что у него была официальная пассия… Даже если допустить, что они расстанутся… Связаться с Германом — значит подставить его под удар. Даша до сих пор не знала, куда подевались фотографии и ролики, которыми Керимов её шантажировал. У неё не было никакой гарантии, что они когда-нибудь не всплывут. Рано, или поздно. Дашка уже даже привыкла жить под этим дамокловым мечом. Хотя, казалось бы, разве можно к такому привыкнуть? Одно она понимала абсолютно отчетливо — ей не стоило марать в этой грязи кого-то еще.

Даша лишь на мгновение, лишь на сотую долю секунды позволила себе мечту… Зря, конечно. Потому что сейчас, прямо у нее на глазах, эта сверкающая прекрасная мечта разрушалась, разваливалась на миллионы сверкающих осколков, оставляя вместо себя лишь пустоту. Пустоту, с которой Дашка уже срослась.