Застенчивые кроны

Герман поддел носком шикарной туфли камешек и сухо прокомментировал:

— Наверное, потому, что в то время мои мысли были заняты совсем другим.

— Да, извини… Я знаю о трагедии, случившейся с твоей семьей.

— Я потерял сына.

Теперь первой остановилась Даша. Было ужасно непривычно идти вот так… и просто разговаривать. Как будто и не было всей той неприязни между ними.

— Не представляю, как ты это пережил. Просто не представляю.

Герман не знал, что ответить. Он вообще не понимал, почему разоткровенничался. Не иначе, что-то повредило ему мозг. Или… дело было в том, что с течением времени Даша открывалась ему совершенно с новых сторон. Она была не только талантливой актрисой, но еще и удивительно не привередливым, организованным человеком. Все члены команды, которые сталкивались с Дашей в процессе подготовки к съемкам, отзывались о ней, как о большой трудяге. За все время до него не дошло ни единой жалобы. Хотя, если признаться, он довольно скрупулёзно отслеживал этот вопрос. Ну и, конечно, космической силы притяжение. Он не помнил, что так бывает. И не стал бы утверждать, а случалось ли с ним такое вообще… Когда любой жест, взгляд, движение ресниц пробуждали что-то низменное, возвращая к жизни. Герман столько лет жил работой, и только Даша совершенно непостижимым образом заставила его от нее оторваться. Заинтересоваться чем-то еще… Заинтересоваться ею. А ведь не делала для этого ничего. И не планировала даже…

— Как пережил? Не знаю… Тяжело пережил. Как сейчас помню день, когда сын родился. Как я впервые взял его на руки, удивляясь, почему все вокруг говорят, что он красивый. На самом деле Егор был красным, сморщенным и страшным… Господи, прости…

Дашка рассмеялась. Ей это было так знакомо! Ян тоже ей поначалу показался не слишком красивым. Но она постеснялась высказать свое мнение.

— Знакомая ситуация…

Зря она так редко улыбалась. Это было красиво. Даша вообще была невероятно, завораживающе прекрасна. Он тонул, потеряв ориентиры.

— Ты родила…

— В пятнадцать. Не считай…

— Не каждый бы на такое решился.

— А я бы и не решилась, если бы не Люба и Ставр. Я им по гроб жизни обязана.

Если бы кто-то месяц назад сказал Даше, что она будет делиться с Германом самым сокровенным, она бы рассмеялась ему прямо в лицо. Но сегодня… что-то навсегда изменилось.

— Ты куда сейчас?

— В гостиницу…

— Давай, подкину?

Даша пожала плечами. Если есть такое желание — почему нет? Они свернули к стоянке, прошли к черному двухдверному BMW. Как и следовало ожидать, Герман открыл для нее дверь, и помог устроиться на пассажирском сидении. Даша в восхищении осмотрелась:

— Красивая машина.

— Спасибо.

Богатая отделка кожей двух цветов, детали из ценных пород дерева и безупречный эргономичный интерьер создавали в салоне атмосферу изысканного благородства. А мерное урчание мотора просто кричало о феноменальной мощности двигателя… Автомобиль плавно тронулся и рванул вперёд, отчего в животе женщины взволновались бабочки. Дашка тихонько выдохнула, сжала ноги, в попытке с ними совладать, и искоса взглянула на Германа. Он внимательно следил за дорогой, нацепив на нос шикарные очки. Вроде, Gucci… Но она не стала бы спорить. Люба разбиралась во всех этих дизайнерских штучках. Даша — нет. Последовав примеру мужчины, она извлекла из своего рюкзака гораздо более демократичные Rey Ban. Спрятав глаза за непроницаемыми стёклами очков, почувствовала себя намного увереннее. Так можно было наблюдать за водителем, не выказывая своей истинной заинтересованности. Красивая широкая ладонь переместилась с руля на колено, тихонько заиграла музыка. Что-то из классики. Возможно, Вагнер.

— Какие планы на вечер?

— Да, никаких. Съем свой дерьмовый ужин и завалюсь спать.

— Дерьмовый?

— Угу… — Даша прикусила губу изнутри. Пожалуй, теперь ей следовало лучше следить за своим языком. Герман был большим интеллигентом, и девушке не стоило осквернять его слух. — Понятия не имею, как в достаточно хорошей гостинице может быть настолько паршивый ресторан.

Герман не стал комментировать ее слова. Аккуратно перестроился в крайний ряд, и на первом же перекрестке свернул. До гостиницы Даши оставался всего квартал.

— Эй, куда это мы?

— В одно хорошее место, где нас покормят.

Даша подняла очки на макушку:

— Я не напрашивалась, Герман.

— Я знаю. — Мужчина повернул к ней лицо. — Моя актриса не должна есть дерьмовый ужин.

— Это не настолько принципиально… — растерялась Дашка.

— А для меня — принципиально. И, на будущее, если тебя что-то не устраивает, сразу об этом говори ответственным.

— Господи, это всего лишь ужин…

— Дерьмовый ужин, заметь.

Ситуация была настолько абсурдной, что Даша нервно рассмеялась. Она не знала, что думать. Ей и без того оплачивали все расходы — гостиницу, еду, дорогу… Ей бы и в голову не пришло предъявлять какие бы то ни было претензии. Тем более, режиссеру. Но жалоба прозвучала. И вполне возможно, теперь кому-то влетит за то, что её не устроил ужин. Ведь за комфорт съёмочной группы кто-то, да отвечал. И теперь, у этого человека определенно будут неприятности…