Застенчивые кроны

Не успела Дашка проснуться, как на пороге ее спальни возник сначала сервировочный столик, а затем и Ян, собственной персоной. Сын первым решил поздравить ее с тридцатилетием. Улыбка сама собой наползла на лицо.

— Хеппи бездей ту ю…

— О, Боже…

— Хеппи бездей ту ю…

Если в этой жизни и существовало что-нибудь такое, что не давалось Яну ни при каких обстоятельствах, так это — пение. Ему не то, что на ухо медведь наступил — он там брейк-данс станцевал. Или выбил чечетку.

— Знаю-знаю, — нисколько не смущаясь, оскалил зубы парень. — Пение — не мой конек. Зато я приготовил для тебя завтрак… С юбилеем, мама!

— Спасибо, дорогой, — расчувствовалась Дашка. Шмыгнула носом и сняла крышку с блюда. — Хоть кто-то мне принес завтрак в постель.

— Хм… Не просто кто-то, а сын! Это две большие разницы! Хотя, я не против, если кто-нибудь другой возьмет на себя эту функцию.

Ян игриво пошевелил бровями, и Даша закашлялась.

— Ты на что намекаешь?

— Ты — красотка, мам Даш. А вокруг полно нормальных парней.

— Да, неужели? — Даша смущенно отвела взгляд.

— Ага… Ну, ты давай… Ешь, и отправляйся в СПА. Там тебя уже ждут.

— В СПА?

— Угу. Подарок от фирмы! — рассмеялся сынок.

— Ух, ты! Живем!

Ян помахал матери рукой на прощание и вышел из комнаты. Дашка тут же схватилась за телефон. Герман!

«С днем рождения!»

«Ты уже спишь?»

«Спишь… А мне, вот, не спится… Непривычно без тебя. Возвращайся. У меня есть для тебя подарок»

Даша прикусила щеку. Сердце мучительно сжалось. Послевкусием пряной сладости накатила тоска. Горчинка — которой она не находила объяснения.

«Спасибо. Мне тоже без тебя как-то не так»

Оправила, не раздумывая, едва написала. Иначе — передумала бы, стерла бы набранное сообщение.

В гостиной послышался шум — с поздравлениями заявились Люба и Ставр. Ее вообще все поздравляли. Куда бы она ни пошла, наталкивалась на широкие улыбки и теплые пожелания. Ужасно трогательно. Почти до слез.

Герман перезвонил, когда за нее уже взялись девочки-косметологи, из-за чего разговор вышел скомканным и пустым… Хотя одно обстоятельство Дашку все же порадовало… Герман очень бурно отреагировал на ее рассказ о шоколадном обертывании. Она никогда не слышала, чтобы он так ругался.

— Оставь для меня чуточку шоколада… — прохрипел он.

Даша тихонько рассмеялась и положила трубку. Дабы не искушать. Его. И себя…

Сама вечеринка проходила на веранде центрального ресторана, которая действительно была украшена ромашками и зелеными веточками иглицы. Вместе с декоративными фонариками и шикарными кружевными скатертями на столах — они создавали поистине сказочную атмосферу.

— Очень красиво, — в полном восторге пробормотала именинница и, не сдержавшись, сжала приемную мать в крепких объятьях. — Спасибо, Любаш… Спасибо.

— Ну, а слезы чего на глазах?

— Нет-нет… Никаких слез. Это фонарики отсвечивают… — смущенно пробормотала Дашка и тут же сменила тему, завидев друга. — Привет, Костя! Ну, наконец-то… А я думала, где тебя носит?

— С днем рождения, Даша. С юбилеем.

— Не напоминай…

— Шикарно выглядишь, — неловко приобняв именинницу, добавил мужчина.

— Ага… Ничего, для такой старушки. Правда?

Даша подхватила платье и медленно повернулась, сияя, как утренняя звезда.

— Правда, — серьезно согласился Константин.

— Мам Даш… Вы чего застыли на ступенях, у нас с отцом уже слюнки текут!

— Кому что, а некоторым — лишь бы пожрать, — пробубнил Константин.

Дашка рассмеялась, подхватила его под руку:

— Пройдемте, сударь. Не будем задерживать голодающих…

Тот вечер навсегда врезался в Дашкину память. Лилась тихая музыка, вспоминались байки из жизни юбилярши, тосты затягивались, то и дело прерываясь взрывами смеха, щелкали фотоаппараты. Такие редкие моменты абсолютного, безграничного счастья. Она как раз вернулась к столу после медленного танца, на который Дашку пригласил Ян, когда Ставр, кряхтя, встал со своего места. В руке у него был зажат бокал, как будто он собирался произнести тост. Впрочем, так оно и было. Дашка взволнованно вытерла руки о подол.

— Сегодня тебе тридцать. И хоть шестнадцать лет назад, помнится, ты считала этот возраст глубокой старостью, теперь, надеюсь, все изменилось.

Даша улыбнулась шутке приемного отца и дурашливо кивнула головой.

— Тридцать — это только начало. И несмотря на то, что ты уже многого в этой жизни добилась, еще большее тебя ждет впереди. Потому что ты этого достойна. Как никто другой. Я горжусь тобой, дочка… Я тобою горжусь.

Даша закусила дрожащую губу. Горечь слез подступила к горлу. Это было настолько трогательно, что она забыла, как нужно дышать. Кислород застрял в легких и жег их… И она не могла выдавить из себя ни слова! А потому злилась… так злилась на себя!

— Кстати, о прошлых заслугах… Мы тут подумали, что тебе, может, будет приятно, если эта штука вернется к тебе…

Ставр сделал пару шагов к Дашке, ставя на стол перед ней подарочную коробку. Даша оставила губы в покое и до крови прикусила изнутри щеку, на которой яростно бился нерв.

— Откроешь? — поднял бровь мужчина.