Застенчивые кроны

— Извините. В горах всегда проблемы со связью. Что-то срочное?

— Даша… — Герман нерешительно замер. Зарылся рукой в свои завивающиеся на концах растрепанные волосы, — ты… ничего такого не думай, ладно? Я хотел предупредить, что Лада приехала, но ты была вне зоны…

— Вы не обязаны передо мной отчитываться, Герман Маркович.

— Прекрати! — рявкнул Герман. — Это по работе, и ничего больше. Мы ведь обсуждали, что не будем афишировать отношения… Не могу же я ее выгнать взашей!

Он был прав. Именно об этом они и договаривались. Просто увидеть Ладу сейчас… было вообще последним делом. Как-то не осталось сил на игру. И на черную ревность, которая вдруг всколыхнулась в душе. Как сквозь пелену, Дашка услышала, что с ней поздоровалась подошедшая Лада. Она ответила на приветствие и даже улыбнулась, рассказывая о ливне, в который попала. Но всем сердцем Даша мечтала очутиться где-нибудь далеко. Одной… Снова одной… Чтобы можно было перестать играть, а прислонившись к окну, залитому слезами дождя, и себе тихонько повыть от невыносимой боли.

Наконец, протокол был соблюден, и Даша смогла откланяться. Она пошла к номеру, и только там, закрыв за собой дверь, без сил сползла на пол. Грязные кеды оставляли серые следы на безупречном напольном покрытии — плевать. Всхлипнула. Закрыла ладошкой рот. Слезы обожгли холодную с улицы кожу. Даша, кажется, даже поскуливала… Тихонько, чтоб, не дай бог, никто не услышал. Было ужасно больно. Хотя и понимала, что Герман не сделал ничего такого. Просто она так хотела его утешения, так нуждалась в нем. Сейчас… После всего, что ей довелось пережить! Так нуждалась…

Она не знала, сколько так просидела. И не совсем отчетливо запомнила, как встала и дошла до кровати. Нервы окончательно сдали. Сознание уплыло. Она провалилась в сон. Странный, вязкий, как полузабытье. В себя Дашу привел какой-то грохот. Женщина резко вскочила на постели, ничего не соображая. Провела рукой по лицу, будто бы стряхивая остатки сна. С удивлением отметила, что опять плакала… Как еще объяснить влагу на щеках? Грохот повторился, и только тогда Даша поняла, что это стучали в дверь.

— Герман? — удивилась Дашка непривычной панике, написанной на лице любовника.

Он ничего не ответил. Отодвинул ее от входа, чтобы пройти самому. Захлопнул дверь, и только потом, схватив Дашку чуть повыше локтей, взволнованно поинтересовался:

— Что, мать его, произошло?

— Ты о чем?

— О твоей, мать его, машине! Ты почему не сказала, что попала в аварию?! С тобой все хорошо?

Даша отстраненно наблюдала за действиями любовника. Тот в панике её ощупывал, и она не знала, чего в его взгляде было больше — тревоги или бессильной злости.

— Со мной все хорошо, как видишь. И я не попадала в аварию.

— Тогда что произошло с твоей машиной?!

— Ничего такого. Один парень решил, что будет весело столкнуть меня с моста.

Герман застыл, видимо, обдумывая ее слова. А Дашка, на которую вновь обрушились воспоминания о случившемся ужасе, нервно провела ладонями по волосам.

— Почему ты мне сразу ничего не сказала? Как это произошло?! Даша! — Герман снова встряхнул Дашку, едва не рыча от того, что снова увидел в ней. Совершенно спокойное, какое-то отрешенное даже лицо, широко распахнутые глаза… Она снова от него закрылась! Будто бы вновь стала чужой. В один момент…

А Дашка смотрела на него, не мигая. Секунды складывались в минуты, в окна стучал дождь… Мыслей не было, не было слов. Только звенящая пустота. Опять пустота… Так было, сколько она себя помнила. Может быть, даже всегда… И теперь, рядом с ним. Она снова была сгустком пустоты, по какому-то недоразумению окруженной оболочкой.

— Да, как-то не зашел разговор.

— Твою мать, Дашка!

— А что мне надо было делать? При твоей невесте рассказывать?!

— Она не невеста мне! Я все объяснил Ладе еще вчера! И ты бы узнала об этом, если бы не накрутила себя, абсолютно без причины!

— Почему ты сразу не сказал мне, что она заявилась?! — закричала Дашка. Знала… Знала, что была не права. И ничего не могла с собою поделать.

— Я не хотел портить тебе день рождения! — проорал Герман в ответ. — Черт! — выругался он, нервно откидывая волосы ото лба. Достал сигарету, подкурил. — Черт… Дашка… Ты что думаешь? Я вот так, запросто, могу… С тобой, с ней? Считаешь, мне без разницы? Может, когда-то так и было… Только, сейчас все по-другому! Я думал, ты понимаешь это. Осознаешь…

— Осознаю что? — без всякого видимого интереса спросила Дашка.

— Что я люблю тебя…

Даша вскинула взгляд. Затравленный. Недоверчивый. Зачем он так говорит, боже? Она ведь не переживет… Что может быть хуже всего, что с нею случилось? Только поверить вновь! Боль обрушилась с новой силой. Заставила вспомнить то, от чего она тщетно пыталась скрыться…

— Герман…

— Я люблю тебя… Люблю, глупая!

Это случилось… То, чего она так долго хотела… С тех самых пор, как какой-то маньяк попытался отправить ее на тот свет. Она упала в его объятья!

— Герман…

— Люблю… Чуть с ума не сошел, когда твою машину увидел… — шептал в промежутках между короткими, жадными поцелуями, которыми он собирал ее слезы.