Застенец 4 (СИ)

Я обвел глазами площадку с выжженной травой и промерзшей землей (забавное сочетание) и нашел Изольду. Да уж, той тоже пришлось выложиться — краше только в гроб кладут. Огромные синяки под глазами, землистого цвета кожа и седые пряди волос. Милая моя, могу только догадаться, что тебе пришлось пережить.

Между тем ко мне приблизилась сама Триада. Интересно, они долго тренировались, чтобы ходить в ногу? И еще, я постоянно буду думать обо всякой фигне в самые неподходящие моменты даже когда достигну просветления? В смысле, если достигну просветления.

— Сирдар, — протянул мне руку старик.

Жест, кстати, оказался совсем не формальным. Мне действительно понадобилось усилие, чтобы подняться на ноги.

Он смотрел на меня несколько секунд, а после развернулся и ушел. Вместе со своим сопровождением.

Я же стоял и не мог понять, что меня так покоробило. Взгляд? Да нет, ничего такого. Голос? Тоже ни намека на презрение.

На плечо сзади легла рука наставника. Еще по запаху кожи сандалий вперемешку с потом я понял, что это Плешивый.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Шаби.

— Мы… — ответил я. — Мы не перестаем тебя удивлять.

И обнял подошедшую Изольду. На краткий миг я понял, что не знаю ее имени. И сразу же осадил себя. Какая, вообще, разница? Мы теперь больше, чем просто мужчина и женщина.

Мы стояли, прижавшись лбами, придерживая друг друга за головы, и беззвучно смеялись. В этом смехе было все — радость, нечеловеческая усталость, облегчение и любовь.

— Уважаемый Сирдар, пойдемте спать, уже поздно, — наконец сказала она.

— Пойдем, Шаби, — ответил я. — Кстати, не хочешь стать моей ученицей? Мне ведь теперь можно брать себе Шаби?

Изольда не ответила. Она почувствовала, что что-то нехорошее кольнуло у меня в сердце:

— Что не так?

— Сирдар, с которым я сражался. В какой-то момент мне показалось, что я вижу его Путь. Точнее, конец его Пути. Совсем скоро. Я даже подумал, что причиной тому стану сам. Странно, правда?

— Это невозможно, — ответила она. — Может, тебе просто почудилось? Представилось так?

— Может, — легко согласился я.

Однако мне стало еще тревожнее. Потому что только теперь я понял, что же мне не понравилось в словах старика. В образе, который он вложил, обращаясь ко мне, была обреченность. Словно он уже совершил какой-то поступок, который совершать не хотел. Которому противилось все его естество.

Глава 17

Эта ночь была без снов и сексуальных излишеств. Мы просто рухнули на лежанку сразу же, как вошли в мой дом. И, думается, проспали бы до самого утра, если бы нам дали.

Не знаю, как долго меня будили. Но судя по довольно бесцеремонным толчкам, уже достаточно продолжительное время. Так однажды я пытался поднять подвыпившую тетю на работу. Ну, и сказать откровенно, у меня не получилось. А после нынешнего испытания я был в состоянии полного невминоза. Поэтому упорства моего ночному гостю оказалось не занимать.

Однако у неприятеля, а человека, который тебя будит, можно назвать лишь врагом, все же что-то получилось. Я с трудом открыл глаза и непонимающе поглядел на темную фигуру. Пришлось входить в Поток. Только там я рассмотрел знакомые линии вокруг эфемерного тела и понял, кто передо мной. Тот самый Сирдар, с которым давеча я мерился колдунством.

— Автографы раздаются с девяти часов, — буркнул я, собираясь снова закрыть глаза.

От звука моего голоса шевельнулась Изольда. А я нахмурился. Не хватало еще ее разбудить! Вместе с этим по отношению к незваному гостю стало расти чувство раздражения. Ну, и пришло понимание, что вряд ли он просто так явился сюда ночью. Ясно, поспать уже не получится.

— Сирдар, тебе грозит опасность!

Вот эти слова взбодрили круче крепкого кофе, ледяного душа и трехлитровой клизмы. Именно в такой последовательности. Ужасно не хотелось, но пришлось занять полугоризонтальное положение — сесть.

— Что случилось, Сирдар? — спросил я.

Изольда вытянулась и все же открыла глаза. Я перевел взгляд на откинутую занавеску. По небу, черному, как спина моего оставшегося там, в ледяной пустоте, Васьки, рассыпались звезды. Вдалеке вкрадчиво шуршало озеро, нежно лаская берег. Необычайно ароматно пахло разнотравьем и жизнью. Спать в такую пору попросту кощунство по отношению к Вселенной.

— Триада, — вернул меня в действительность недавний противник. — Я даже сначала не поверил…

Было видно, что Сирдар волнуется. И это показалось очень странным. Заспанный пацан с ленцой сидит и слушает напуганного мужика. Хотя, здесь был не страх, скорее, растерянность. Как если бы все, во что ты верил, оказалось не более, чем мифом, иллюзией, миражом.

— Сирдар, я готов ко всему, что ты скажешь. Говори.

— После нашего поединка Триада уединилась. Я хотел поговорить с Сирдаром, — в его образе я увидел того самого Старца, — объясниться с ним, потому стал ждать. А они все спорили, когда это лучше сделать: как только откроется Лабиринт — тогда ты станешь наиболее уязвим, или сейчас, без лишний свидетелей.