Застенок

– Покрепче черепа будет, – криво усмехнулся тот. – С вас, молодой человек, сто семьдесят два рубля пятьдесят копеек

– Что так дорого? – удивился Роман.

– Двадцать три минуты нахождения у Стены по семи с половиной рублей за минуту. Итого, сто семьдесят два рубля пятьдесят копеек, – как заведенный механизм проговорил смотритель и в доказательство продемонстрировал свой хронометр.

Роман расплатился.

Вечером он рассказал о Стене Маргоше.

Та не поверила и в шутку намяла любимому бока, чтобы врал, да не завирался.

26. Не странная любовь к отечеству

К осени о Вечном жиде говорил весь город, наполненный тревожными слухами о конце света. Доходило до беспорядков, подобных памятному для Романа побоищу возле помойки. С очередным проявлением народного протеста он столкнулся в столь же необычном месте. Возле лечебницы для душевнобольных, рядом с которой гулял в парке в поисках вдохновения.

Сперва ему показалось, что психи взбунтовались и митингуют на территории больницы. Подойдя ближе, понял, что ошибся. Толпившиеся внутри больничной ограды на психов похожи не были – по крайней мере, с виду. Они беспорядочно шумели, а их пытались переорать десяток врачей и санитаров с перекошенными от натуги и спортивной ярости лицами. Персонал клиники отстаивал права учреждения и свои личные, обструкционеры, по-видимому, пытались у них эти права изъять, покромсать и поделить по справедливости.

Из воплей невозможно было понять суть требований. Но плакаты, которыми вооружились пикетчики, говорили об оной сути очень даже недвусмысленно: «Вечных жидов – в черту оседлости», «Русские психбольницы – для русских», «Евреев лечат, русских калечат». «Даже в психушке евреи пользуются привилегиями!».

Роман подобрался ближе и стал в сторонке. Люди в белых халатах, надсаживаясь, требовали очистить территорию. Оппозиционеры сооружали из ящиков трибуну, держа ее в плотном кольце оцепления.

На груду ящиков взобрался человек с черной повязкой на рукаве. На ней стояли три белые буквы – СРП. Союз Русских Патриотов. Такие же повязки были у всех демонстрантов.

Оратор дирижерским взмахом руки призвал соратников к молчанию. Вслед за патриотами умолкли врачи с санитарами, слегка ошалевшие от собственной ругани. Им все это представление было, конечно, не в новинку, но обычно они имели дело с гораздо меньшим количеством пациентов на одну врачебно-санитарную душу. Здесь же пациенты действовали слаженно, в едином порыве и сдаваться на милость медицины не собирались.

– Господа! – начал оратор в полной тишине. – Прошу считать митинг открытым. Вы все знаете, для чего мы здесь собрались. Мы собрались здесь затем, чтобы во всеуслышание заявить социальный, политический и просто человеческий протест. Господа! Многострадальное отечество в опасности. В который раз, господа, Россия подвергается испытанию огнем, водой и медными трубами. Но я верю, что все здесь собравшиеся верят, что мы выстоим как всегда и возродим отечество. Россия, славная наследница древней Великой Скифии и Атлантиды, да-да, господа, с наукой и фактами не поспоришь, – наша Россия и не такое видывала. И то, чем ей сейчас угрожает окопавшаяся вокруг сволочь, никак не должно повлиять на ваше, то есть наше русское национальное самосознание. Помните, это огромная ответственность – быть носителем русско-скифского самосознания. И мы не потерпим, – голос говорящего сорвался на визг, – чтобы всякая сволочь жидомасонского происхождения, вечная она там или какая, навязывала нам свои грязные разборки со своими же Вечными жидами. И угрожала тем самым здоровью и благосостоянию русского общества. Да что там здоровью! Господа, они грозят гибелью России, вот до чего дошло. В своей бешеной ненависти к стране, приютившей их, обогревшей, они доходят до того, что обещают нам в ближайшее время организовать апокалипсис!

В толпе началось глухое роптание, но оратора не перебивали. Роман с тщеславным удовлетворением отметил в речи оратора родные мотивы. Его Скифия-Атлантида обретала самостоятельную жизнь. Может быть, даже большую жизнь.

– Это чудовищное варварство они обещают обрушить на наши головы уже в нынешнем году. Каково, господа, вам слышать это наглое поношение Святой Руси, принявшей имперский скипетр, можно сказать, от ассирийских царей?!

Толпа недвусмысленно показала – каково. Все митингующие разом обрушили проклятья на головы окопавшейся сволочи, замахали плакатами, будто копьями, засвистели разбойничьим посвистом, заработали кулаками, барабаня ими по воздуху, как по вражьим черепам.

Дав соратникам минуту вольности для демонстрации народного гнева, оратор вновь успокоил всех жестом.