Застенок

Роман оценил качество торта по достоинству, несмотря на вихрь в голове. Валера принялся рассказывать очередную туристическую историю. Марина восхищалась, а Роман, слушая, не слышал, ковырял ложкой крем и переживал личную драму.

– …на островах Микронезии. Это в Тихом океане.

– Ты и там был?

– Немного совсем не доплыл. Но знаю из первых рук. Приятель мой, Лешка Казаринов, рассказывал. Это такой древний обычай – Заклание богов. Практикуется только там, дикарями племени Пуатумоту.

– Они что – до сих пор дикари?

– Натуральный каменный век. Дыхание цивилизации их не задело. У них там, как водится у язычников, многобожие. Деревянным идолам поклоняются. Ну и жертвоприношения, само собой.

– Человеческие?

– А это когда как. Если много детей в году народилось или старики слишком зажились на свете – так чем лишний рот кормить, лучше этот самый рот как раз на корм отправить. Это даже почетно – стать пищей богов. Но боги – они, сама понимаешь, привередливые, человечина для них не деликатес, а так, требуха рыбья. Вот эти дикари и придумали себе ритуал. Раз в году они досыта кормят своих богов изысканным, божественным яством.

– Что бы это могло быть, если не попки младенцев?

– Ха, попки! Шутить изволите, Мариночка. Для бога деликатесом будет другой бог. Вникай в философию каменного века.

– Да уж, мудрецы эти твои дикари.

– Нет, ты послушай дальше. За месяц до совершения обряда кормления они вырезают себе новых деревянных идолов, как две капли похожих на прежних. Потом свергают старых богов и на их место ставят новые деревяшки. А из старых делают дрова. Сжигают эти резные бревна на виду у новых богов. Те вкушают жертвенный дым, поскольку в ином виде пищу принять, естественно, не могут. Считается, что этого божественного дыма им хватит, чтоб не помереть с голоду до следующего Заклания.

– Тощие, наверно, эти боги.

– Зато какая экономия продуктов. Особенно в голодные годы. Но меня в этой истории умиляет один момент. Новые боги получают тот же облик и те же имена, что у старых, поскольку сожженным все это уже как бы ни к чему. Хотя во время церемонии все делают вид, что вкушающие и полыхающие огнем – это разные боги. Потому что, ну сама посуди, невозможно ведь кормить бога им же самим.

– Странно. Какая-то грустная история. Чем-то она мне не нравится.

– Ну, боги хотят кушать, а в жизни надо за все платить, даже богам. И за жратву, и за возможность быть богом – хотя бы только на год. А у богов и плата должна быть соответствующая – божественная. Как говорится, жажда – все, а имидж – еще больше. Эй, мыслитель Родена, – Валера растормошил застывшего над чашкой чая Романа, – чего такой скукоженный, о чем задумался?

– Ерунда, – снова отмахнулся Роман.

– Что ты заладил про ерунду. Лучше скажи, что ты думаешь о дикарях племени Пуатумоту. Тебя-то эта история, надеюсь, развлекла?

– Да-да, – рассеянно ответил Роман. – Жажда – все. Боги жаждут. И требуют «Свободу».

– Какую еще свободу? – удивился Валера.

– Пойло такое газированное. Кто его потребляет, становится свободным.

– Рекламы насмотрелся, бедняга, – посочувствовала Марина.

– Я даже сам сочинял ее, – грустно добавил Роман.

Коллеги обменялись многозначительными взглядами.

– Понятно. Тебе, Полоскин, совсем нельзя пить. Ни «Свободы», ни другого чего покрепче.

– И много думать тоже, – поддакнула леди.

– А весело, правда, получается, – оживился Роман, – стать жертвой рекламы, которую сам же и сочинил. Или сделаться кормом для самого себя, притворяясь при этом, что тебя жрет кто-то другой, а не ты сам.

– Офигительно весело, – Валера неодобрительно качнул головой.

– Ладно, мальчики, меняем тему, – объявила Марина. – Кому еще чаю налить?

– Я уже объелся. – Роман поднялся и, как бы невзначай, пересел за стол Джека.

Валера и Марина маневра не заметили, занятые сменой темы. Он достал из ящика книгу и решительно раскрыл на первой закладке. «Волосы»! Последняя строфа – «В эти косы тяжелые буду я вечно…» Вторая закладка – «Танец змеи»: «Я в запахе прически душной…» Танец змеи! Роман лихорадочно листал дальше. Третья, четвертая, пятая… Карандашом помечены строфы, еще совсем недавно считавшиеся перлами Дамского угодника. Роман тупо смотрел на строчки, не находя смысла в этой омерзительной истории. Зачем? Почему? Джек, сукин сын, ведь он знал обо всем – и о кошмаре, и о Бодлере. Смеялся еще…

Он перелистнул страницы. Шестая жертва была найдена позавчера. Шестая закладка оказалась исписана мелким и неровным почерком Джека: «1-я ж. – 6 июля; + 11 дн.; 2-я – 17 июля; 3-я – 28 июля; 4-я – 8 августа; 5-я – 19 августа; 6-я – 30 августа; + 11 дн.; 7-я – 10 сентября, понедельник».

Десятого сентября он убьет следующую женщину с длинными волосами. Но Бодлер не безграничен. Неужели он еще не исчерпал эту тему?

Оборотная сторона листка содержала циничное откровение: «Берегитесь, красотки, одиннадцатого дня. Признание в любви неминуемо».

– Ну все, дорвался до стихов, теперь его за уши не оттащишь. Ром!

– А? – Роман встрепенулся и резко захлопнул книгу.