Застолье Петра Вайля

По сути – так же, но по форме более сдержанно выступила ежедневная газета ОАЭ “Аль Хили”. Шапка на первой полосе гласит: “Он не был человеком мира”.

Один из фундаменталистских депутатов парламента Кувейта тот факт, что премьер-министра Израиля убил израильский гражданин, интерпретировал так: “Гибель Рабина доказывает, что простые израильтяне не хотят мира”.

А первым из всех стран Персидского залива отреагировал Оман. В прошлом году Рабин посетил Оман, а недавно израильское правительство решило наладить торговые связи с Оманом. Руководство этой арабской страны осудило акт террора и призвало к продолжению мирного процесса, “несмотря ни на какие препятствия”.

Так же, только более эмоционально отозвался на трагическое событие в Тель-Авиве король Иордании Хусейн. Он тоже выразил уверенность в необратимости мирного процесса, но добавил персонально от себя о том, что для него гибель Ицхака Рабина – “тяжелый личный удар”.

И гибель Ицхака Рабина вызвала бурную реакцию руководителей европейской мусульманской страны – Боснии. Боснийский президент Алия Изетбегович и министр иностранных дел Мухаммед Сачирбей сейчас находятся в США, в штате Огайо, где принимают участие в мирных переговорах по проблеме балканского кризиса. Оба сказали, что “потрясены известием”, назвали трагедию “ударом по миру”.

“Анни Холл” Вуди Аллена

Программа: “Поверх барьеров”.

К столетию рождения кино: Кинодвадцатка Радио Свобода

Ведущий: Сергей Юрьенен

15 ноября 1995 года

Петр Вайль. Несколько лет назад я сидел в кафе на Мэдисон Авеню за столиком на тротуаре и вдруг увидел кино. Прямо на меня двигался персонаж из любимых фильмов. И только когда он прошел мимо, я заметил, что позади не ехала на колесиках камера и вообще это была не съемка – Вуди Аллен просто гулял.

Тогда меня поразило тождество реального человека с экранными героями. Все-таки Аль Пачино или Джеку Николсону надо, наверное, хоть бы как-то причесаться, не говоря уж о Клинте Иствуде или Чарльзе Бронсоне. А Вуди Аллен просто перешел мимо меня по Мэдисон Авеню из одного своего фильма в другой. Этот облик известен: жидкие волосы над залысинами, очки на бледном лице, брюки гармошкой, пальто ниже колен. Все вроде из хорошего магазина, но сидит как на пугале. Шаги мелкие, взгляд неуверенный, голос негромкий, интонации извиняющиеся. Короче, интеллигент.

Вуди Аллен всегда казался своим, хорошо известным отчасти по “Вехам”, отчасти по Зощенко, отчасти по молодежной прозе 60-х, а более всего – по личным впечатлениям. Теперь же этот образ обретает особое значение.

При общем стоне об исчезновении русского интеллигента как вида волей-неволей ищешь и находишь его повсюду, даже в самых неподходящих местах. В Нью-Йорке, например, на Манхэттене. Хотя это коренной, местный экземпляр. Вуди Аллен – единственный со времен великого Чаплина кинорежиссер, который не нуждается в фамилии.

Российскость Вуди обнаружить нетрудно. Самокопание алленовских героев замешано на великой русской классике. Он только замерил и откорректировал параметры русской бездны еврейским скептицизмом и американской практичностью. Я бы выбрал в качестве фирменного знака Вуди Аллена этот образ – на краю бездны с дюймовой линейкой в руках. Душевные и духовные пропасти Аллен, как и подобает интеллигенту такого пошиба, обнаруживает всюду. Хотя и кажется, что ничто лежащее за границами Манхэттена его не волнует. Собираясь за эти пределы, он, вероятно, обращается в бюро путешествий и составляет завещание.

Впрочем, насмешка тут вряд ли уместна. Манхэттенских кварталов вполне достаточно для любых поисков и находок. Достоевскому хватило ничтожного Скотопригоньевска. В своем мире Вуди знает все, вжившись в него досконально. Полтора десятка его картин создают ощущение той замечательной органичности, при которой грань между жизнью и искусством составляет лишь авторская ирония. В своих лучших фильмах, таких как “Анни Холл”, Вуди Аллен точно воспроизвел трагикомический поток событий, из которого состоит все. Искусство и жизнь у него неразделимы, а реальное и экранное время совпадают. Оттого он и шел тогда по Мэдисон Авеню так, будто за ним катилась кинокамера.

“Буч Кэссиди и Сандэнс Кид”

Программа: “Поверх барьеров”

К столетию рождения кино: Кинодвадцатка Радио Свобода

Ведущий: Сергей Юрьенен

22 ноября 1995 года

Петр Вайль. То, что вестерн Клинта Иствуда “Непрощенный” получил в 1993 году главного “Оскара”, заложено было за четверть века до этого фильмом “Буч Кэссиди и Сандэнс Кид”. Вообще-то это феномен поразительный. Лишь за два года до столетнего юбилея кино в Америке впервые была награждена высшей наградой картина самого американского жанра – вестерна. Дело, конечно, в том, что вестерн на протяжении долгих лет считался низким жанром, а Киноакадемия всегда тяготела, во-первых, к социальности, а во-вторых, к респектабельности. Вот перелом в отношении к вестерну и произошел в 69-м с появлением “Буч Кэссиди и Сандэнс Кид”.