Застолье Петра Вайля

Здесь иллюзия кончается. Преобладают пестрые длинные трусы, резиновые шлепанцы, грибообразные панамки. Пьется больше пиво – “Старопрамен”, “Праздрой”, “Крушовице”, “Велкопоповицкий Козел”. Тоже полезно. Мопассана не слыхать, зато от Достоевского – речь. Государственный язык Карловых Вар – русский.

Только что я был на здешнем кинофестивале, где, беспрецедентно для международных фестивалей такого уровня, наряду со своим чешским и английским фильмы переводились на русский. Организаторы учли состав населения фестивального города. Ручаюсь, сейчас нет ни одного кафе, пивной, ресторана в Карловых Варах без русского меню или говорящих по-русски официантов. Даже самые скромные отели предлагают среди телепрограмм ОРТ.

Русский язык здесь связывают с широким жестом, с набитым бумажником. Легко забыты времена униженных и нищих советских туристов. Диковинным образом возвращаются давние дни, когда гость из России на Лазурном Берегу, в Париже или Карлсбаде был самым расточительным и размашистым.

Говорят, россияне скупили половину Карловых Вар. Увлекающиеся называют три четверти, трезвые – четверть. Но все сходятся в том, что законными и незаконными методами российские богачи и бизнесмены, просто курортники не только освоили, но и присвоили это историческое место. Принадлежащее, кстати, и истории русской. Я как-то жил тут в гостинице, в которой останавливался Гоголь. А две недели назад – строго напротив дома Тургенева. Чуть правее было здание, где проживал Батюшков. Рядом – Петр Великий. Немного выше – прекрасная русская церковь, Петропавловская. Возле нее – российское консульство и памятник Карлу Марксу, который жил здесь в одно время с Тургеневым, причем дверь в дверь.

Над курортным ущельем нависает шикарный отель “Империал”, в былые времена – место отдыха советского Политбюро. Даже не чехословацкого, а именно для “Старшего брата”, для Москвы. Туда поднимаешься на фуникулере, входишь под дворцовые своды вестибюля и видишь объявление: “Группа из «Сургутнефти»! Сбор на экскурсию в Прагу в 17.00”.

Под колоннадой прогуливается пара с кувшинчиками: “Ничего, конечно. Но ты помнишь Гагры?” Я тоже помню Гагры, я даже помню Гагры послевоенные – я говорю о грузино-абхазской войне. Когда лестница в памятный ресторан “Гагрипш” поросла травой, когда за всю дорогу от Гудауты до Пицунды встретилось четыре машины, когда на июньском пляже, сколько хватало глаза, не было ни одного человека, а галька густо перемешалась с автоматными гильзами. Что осталось России? Сочи? Ну, Сочи. И оказалось, что легче, чем восстанавливать утраченное и налаживать порванные связи, – купить билет и поехать туда, где кем-то уже все налажено. В Турцию, на Кипр, в Тунис, в Карловы Вары. И тут уже, оттопырив губу, цедить: “Ну разве это Гагры?”

Что говорить, ездить в Прагу на автобусе лучше, чем на танке. Но все же обратим внимание: речь все время идет об экспансии. Или, говоря сельскохозяйственными терминами, об экстенсивном, а не об интенсивном хозяйствовании. Земли много. Не возделывать свой сад, а осваивать чужие.

Человек дня Радио Свобода: Билл Клинтон

Программа: “Liberty Live: «Свобода» в прямом эфире”

Ведущий: Андрей Шарый

12 февраля 1999 года

Петр Вайль. Почти два месяца назад, 19 декабря 1998 года, во время слушания дела президента Клинтона в Палате представителей, произошло примечательное событие. Спикер палаты Боб Ливингстон объявил об уходе со своего поста и выходе из Конгресса и призвал президента последовать его примеру. Это был эффектный и красивый жест, но лишенный всяческого реального содержания для любого, кто следит за политической карьерой Билла Клинтона.

Разумеется, Клинтон примеру Ливингстона не последовал, да и не мог, настолько это противоречит человеческой сущности нынешнего американского президента. Клинтон – боец, и боец стойкий, который великолепно, что называется, держит удар. Качество абсолютно необходимое политику, даже больше, чем интуиция. Особенно политику современному, который в нынешнем мире, насквозь пронизанном информацией и коммуникациями, весь на виду.

При развитой демократии существенно изменился институт власти – он стал намного более открытым, как теперь любят говорить, прозрачным. Лидер демократической цивилизованной страны тотально под контролем и тотально подотчетен. Результатом следования такому принципу могут быть преувеличения и издержки. Но недостатки тут неизмеримо уступают достоинствам.

Всякий политик, каковы бы ни были его амбиции и возможности, должен осознавать меру контроля. В мире, где все взаимосвязано и взаимозависимо, особенно велика ответственность главы государства. И чем государство могущественнее, тем ответственность выше. Слишком велика цена неосторожного движения большого лидера, чтобы оставлять его действия без внимания. Любые действия и любые движения.

Понятно, что в таких обстоятельствах лидер должен обладать высочайшей степенью стойкости к любым потрясениям, готовностью к любым испытаниям, будь то война, экономический кризис или личные несчастья.