Застольные беседы

И кажется естественным, что болезни не все сразу, словно по сигналу в ристалище, набросились на человеческий род:[891] возникли они в известной последовательности одна за другой, а каждая имела свое первое начало в определенное время. «Можно предположить, — сказал я, — что первыми появились болезни, вызываемые скудостью средств к существованию, а также те, которые причиняет чрезмерная жара или холод, далее же присоединились такие возбудители болезней, как избыток питания, изнеженный образ жизни, всякого рода излишества — в сочетании с бездеятельностью это влекло за собой нарушения пищеварения и других жизненных отправлений, а все эти расстройства, переплетаясь и смешиваясь между собой, порождают новые и новые болезни. Ведь согласие с природой — это упорядоченность и определенность, ибо сама природа есть порядок или упорядоченность. Неупорядоченность же, подобно песку, о котором говорит Пиндар[892], «превзошла исчисление», и тем самым отступления от природы не имеют ни предела, ни числа; ведь высказать истину о предмете можно только одним способом[893], а солгать о том же предмете — бесчисленными способами. Ритмы и гармонии связаны определенной закономерностью, но погрешности, допускаемые человеком в игре на лире, в пении и в пляске, не поддаются никакому учету. Впрочем, трагический поэт Фриних сказал о себе:

Столько явила мне форм в трагедии мерная пляска,
Сколько вздымает валов на море зимняя ночь.[894]