Застряли! Или как с пользой провести время в компании чистокровного мерзавца...(ЛП)

Она лизала, сосала, втягивала член глубоко в себя, одновременно сминая руками мошонку. И от этого действа лицо Малфоя исказилось в гримасе откровенного восхищения, которое он не мог скрыть. Усилием воли Люциус сдержал стон наслаждения, чуть не сорвавшийся с губ — ему не хотелось показывать грязнокровке, насколько же она великолепна. Но руки, непослушные руки сами опустились на её голову, и он даже не заметил, как пальцы запутались в каштановых кудряшках, почти с любовью поглаживая их, направляя и мягко контролируя всё, что она делала с ним сейчас.

Гермиона не помнила, когда последний раз так наслаждалась вкусом мужского члена. Несмотря на огромный размер, он погружался в её рот так глубоко, как только она могла принять, ей безумно нравился его вкус, чувство гладкой толстой плоти под языком. Её рука скользнула ниже по основанию члена, и собственная слюна стекла вниз, чтобы движения стали более гладкими и плавными.

— Вот так, да, ведьмочка… чёрт, почему же я не трахнул тебя раньше?

Его самонадеянная заносчивость и высокомерие вынудили легонько сжать зубы, и Малфой вздрогнул, сильно сжав её волосы в пальцах. Но Гермиона даже не заметила этого. Она упивалась его вкусом столь самозабвенно и страстно, что сдерживаться дольше Люциус уже не смог.

Прижав её голову к себе, он всё-таки застонал и взорвался, изливая густую и мощную струю семени, так сильно, что оно ударялось в стенки её горла.

Подождав, когда он затихнет, Гермиона медленно отстранилась и приподнялась, чтобы взглянуть ему в глаза.

Малфой ответил тяжёлым взглядом, полным блаженства. Он не отрывал от неё затуманенных глаз, с любопытством наблюдая, как рот этой женщины оказался заполненным его чистокровным семенем.

Гермиона выдержала его взгляд и сделала глубокий глоток. Люциус довольно ухмыльнулся.

— Что, не могла дождаться, чтобы попробовать меня на вкус, грязнокровка?

Обжегший щёку хлопок пощечины раздался ещё до того, как он договорил фразу.

Боль от удара и потрясение поначалу не позволили Люциусу полностью осознать, что же произошло. Но затем он вдруг неожиданно оказался на ней, сверху, безжалостно прижимая своим телом к полу и разводя её ноги в сторону. Гермиона гневно взглянула на него: глаза Малфоя полыхали огнём, светлые волосы падали на лицо.

А затем, выражая в тяжёлом вздохе всё, что думает о ней, он сделал единственное, что должен был сделать сейчас.

Быстро опустившись вниз, он с силой надавил на её бёдра, заставляя их раскрыться, и впился ртом во влажную плоть.

— Да! О, боже, да! Не останавливайся, Малфой! Господи, до чего же ты, чистокровный мерзавец, всё-таки хорош. Чёртовски хорош!

Люциус ласкал её жадно, почти жестоко, погружая язык так глубоко, как только мог. Он с силой всасывал клитор, иногда чуть прикусывая его и этим вырывая у Гермионы стоны острого, почти мучительного наслаждения.

Она инстинктивно двигала бедрами навстречу, потому что разум оказался затуманенным окончательно. Неожиданно Люциус ввел во влагалище пару пальцев, с ходу отыскав идеальный темп движений и начав ласкать самые чувствительные точки внутри неё. Застонав, Гермиона выгнулась дугой, но Малфой с силой прижал её к полу снова. А потом… смочив слюной еще один палец, он вдруг внезапно проник в анус (туда, куда еще никто и никогда не проникал!), и медленно двигая им, поднял глаза, чтобы посмотреть на её реакцию.

— О, чёрт! Что это? Ты… засунул свой палец мне в… О, боже… И мне… мне нравится это, Малфой!

Люциус довольно усмехнулся и снова прижался губами к дрожащей плоти, вырывая из её груди ещё один несвязный стон, прежде чем протолкнуть и второй палец. На этот раз Гермиона взвизгнула — он знал, как больно ужалила её эта ласка.

Однако боль утихла, и на её место пришло ощущение чудесной глубочайшей наполненности и желание разрядки. Гермиона толкалась навстречу его руке и его рту, нетерпеливо ожидая, когда оргазм снова накроет её с головой.

Ощущая эту вседозволенность, Малфой буквально пожирал её тело, ближе и ближе подводя его к порогу восхитительного блаженства, которое наступило уже скоро. Гермиона кончала долго и громко. Снова и снова.

И только после того, как она перестала вздрагивать, он отстранился, возвращаясь к прежнему месту у стены. Еле двигаясь, Гермиона подползла к нему и устроилась рядом.

— Правда, — с тяжёлым вздохом выговорил Люциус.

— Что ты на самом деле думаешь обо мне?

— Я думаю, что у меня за всю жизнь не было такого вкусного траха, как с тобой…

И вдруг! Лифт дёрнулся, пошатнулся и быстро рванулся вверх.

Гермиона и Люциус взглянули друг на друга, и губы их скривились в улыбках весёлой паники. Никогда ещё два человека не одевались так быстро. Она ловко нырнула во взлетевшее в воздух платье, его пальцы поспешно порхали над рубашкой, торопливо застёгивая тугие пуговицы. Вот уже брюки мгновенно обтянули сильные ноги. Одевшись, Гермиона приблизилась, чтобы помочь.

— Чёрт! Быстрей же, женщина!