Заступник. Твари третьего круга

   Ланка прислушалась. В воющий зов Темного вплелся тихий шепот. Голос не принадлежал Граю. Он был другой – слабый, но до боли знакомый. Ланка потянулась за ним…

   Боль, гнев, обида, любовь, страх, тоска… Они обрушились как песчаная лавина, погребая под собой, сметая хрупкое равнодушие. Невыносимо захотелось вернуться, еще раз взглянуть в его глаза, еще раз ощутить тепло его тела.

   Откуда-то появились тени. Бесплотные, но, в то же время, абсолютно реальные. Искаженные страданием лица, разинутые в крике рты, сведенные судорогой тела… Неужели и она станет такой же? Тени скользили вокруг, сливаясь с уродливыми обломками зданий, проходя насквозь обрубки, в которых с трудом угадывались бывшие деревья, низко стелились над землей, присыпанной серым прахом. Шептали, кричали, стонали тысячами голосов. Молили о пощаде, проклинали себя, вспоминали оставшихся в реальном мире…

   Ланка закрыла лицо руками – не видеть! Не слышать! Не чувствовать! Почему нельзя уйти в никуда?

   За что ей это? Не ее вина, не на ней лежит смерть старика, которого она даже не знала. Это несправедливо! Почему он – настоящий убийца – будет жить, а она обречена на вечное страдание?

   – Алюша-а…

   Сквозь сводящий с ума поток голосов снова пробилось это слово – такое неуместное здесь. Отец? Не может же быть, чтобы он…

   – Аленька…

   Ланка отняла ладони от лица, страшась узнать в одной из теней Ивара…

   – Аля… Дочка…

   Женщина, стоящая перед ней, была молода – почти ее ровесница – и когда-то, в той, настоящей жизни, очень красива. Тонкое лицо будто светилось в сумраке, мучительно напоминая кого-то. Дочка? Ланка нахмурилась и медленно спросила:

   – Мама?

   Тень качнулась вперед, пробежалась по лицу холодными кончиками пальцев.

   – Аленька…

   – Мама!

   Ланка прильнула к матери, вдыхая странный запах: будто от старой-старой бумаги и, где-то далеко, на самой границе восприятия – сладкий аромат увядших цветов.

   – Мама! Я…

   – Тс-с-с… Не говори. Здесь это неважно. Что бы ты ни сделала, теперь это не имеет значения.

   – Почему?

   – Итог один для всех, – качнула головой Ассини. – Может, где-то и бывает по-другому, но не в нашем мире. Я думала, что смогу дать тебе шанс. Но лишь отсрочила неизбежное.

   – О чем ты говоришь?

   – Он не рассказал тебе? Что ж, наверное, это правильно. Ни к чему невинной душе нести такой груз. Ты была такой крохой…

   – Мама?!

   Ланка почувствовала – сейчас, прямо сию секунду случится что-то ужасное. Почему-то вспомнилось лицо отца, когда он узнал про обряд Разделенного сна. И его слова: «Разве ты не знаешь, что сны не всегда наказывают того, кто по-настоящему виноват?» Потом Грай четко произнес из глубины памяти: «Лучше отпустить десять виноватых, чем наказать одного невиновного»…

   – Ты ушла из-за меня? – еще не веря, но уже понимая, что это правда, спросила Ланка.

   – Аленька, – ласково повторила Ассини. – Ты была просто ребенком. Несчастный случай…

   Ланка вдруг перенеслась на много лет назад в светлый осенний день. Вся жизнь была впереди. Любящий муж, ненаглядная дочка… Она сидела в парке на скамейке, наблюдая, как играют дети. Маленький мальчик в смешной шапочке с ушками бежал и смотрел на свою маму. Его, смеясь, догоняла маленькая Ланка. Самая красивая. Самая быстрая. Другие дети никогда не могли угнаться за ней. Маленькая ладошка впечаталась в синюю курточку. Шапочка с ушками описала дугу и, ударившись о металлическую перекладину качелей, замерла у их основания. Она даже не поняла, что случилось, – дети всегда падают. Сзади раздался оглушительный женский крик…

   Ужас уходил, на его место пришло спокойствие – все правильно. Зря она злилась на Грая. Просто ее собственное наказание опоздало на много лет. Теперь справедливость восстановлена. Она будет рядом с мамой. Всегда. Целую вечность.

   – …не сказала ему ничего. Когда ты заснула, я поцеловала тебя и подумала, что тот малыш уже бежит по ровным тропинкам Светлого Леса, – Ассини горько улыбнулась. – Эта мысль помогла мне лечь с Иваром – в последний раз. Помогла мне любить его, как будто ничего не случилось. Я знала, что он будет винить себя – ведь именно он отказывался пройти обряд, – но, по крайней мере, эту последнюю ночь я ему подарила.

   Тень поманила Ланку:

   – Пойдем… Здесь тоже можно… существовать.

   Что-то случилось. Заполошное мелькание теней сгустившийся воздух, и звук – низкий, проникающий в самое сердце.

   Ланка завертела головой. Ассини настойчиво тянула ее за собой, не обращая внимания на происходящее.

* * *

   – Ланка! Проклятье. Ну же, проснись!

   Она пришла в себя и посмотрела так, словно увидела впервые. Грай отпрянул.

   – Прощай, – ее голос звучал не громче шороха листьев по асфальту.

   – Что?

   Огромная стена уходила влево и вправо от них. Посередине зиял широкий путь под землю. Истертые ступени терялись в темноте. Ланка стояла на первой из них, повернув к Граю печальное лицо. Что-то изменилось после того, как она отключилась в последний раз. Грай понял, что если любимая сама не захочет остаться, никакая сила не сможет ее удержать.

   – Прощай, – повторила Ланка.

   – Э нет, – возразил Грай. – Куда это ты собралась? Я с тобой.