Заступник. Твари третьего круга

— Смешно, — прогудел здоровяк, переминаясь с ноги на ногу. — Старый-то того…

— Чего того?

— Копыта отбросил, — и Арни растерянно прыснул в здоровенный как молот кулак.

Глава 4

Все повторялось, как в дурном сне. Он опять гнал машину, стискивая зубы и едва видя дорогу. Только на этот раз на заднем сиденье слабо ворочался Эрран, старательно придерживая прибор. На каждом повороте ученый растопыривался, как морская звезда, и шипел от боли, не забывая, впрочем, беречь от ударов драгоценный груз.

Сначала он пытался задавать вопросы, но Грай только бешено ругался и сильнее давил на газ. Тогда Эрран замолчал.

Автомобиль на полной скорости подлетел к высоким глухим воротам и разразился истошными сигналами — Грай лупил по клаксону, как по боксерской груше, кулаком. Едва тяжелые створки разошлись на ширину, достаточную для проезда, он рванул с места — охранник, отпрыгивая в сугроб, беззвучно разевал рот и таращил глаза.

Фолк неторопливо спускался с крыльца, на ходу широко раскидывая руки:

— Доктор Кессель… Рад видеть вас в добром здравии…

Грай налетел на него молча и страшно, как бойцовый пес. Они покатились по расчищенной от снега дорожке, издавая глухие пыхтящие звуки. Опомнившиеся телохранители в шесть рук едва смогли оторвать от босса свихнувшегося самоубийцу.

— Зачем?! Что ты наделал?! Я же обещал тебе! — орал Грай, извиваясь в их тисках. — Зачем было убивать его, сволочь?!

Фолк поднялся и, брезгливо отряхивая дорогой костюм, с сожалением разглядывал разошедшийся шов. На Грая он не смотрел. Эрран, с прибором под мышкой, неловко перекосившись на один бок, топтался в отдалении.

Арсон наконец оторвался от изучения пиджака и, нахмурившись, перевел взгляд на бьющегося в объятиях охранников Грая.

— Скажи спасибо, что я привык держать свое слово, — он обратился к охранникам: — Выбросите его отсюда!

— А Ник? — неуверенно спросил Лысый, тот самый, который бил Грая и смеялся при этом.

Фолк на мгновение замер. Бросил сквозь зубы:

— В Темный Ника! Он больше не нужен, не так ли, Кессель? Теперь мы справимся и без него.

Грая поволокли к воротам. Он отчаянно вывернул шею и крикнул:

— Где она?! Верни мне ее, сволочь!

Фолк, уже направившийся к входу в дом, помедлил и махнул кому-то рукой:

— Приведи девку. Кессель, идите же сюда!

Эрран вздрогнул, несколько мгновений, растерянно моргая, вертел головой от изрыгающего ругательства Грая к удаляющейся спине Фолка, потом устремился за своим нанимателем. Грай плюнул ему вслед.

В машине было тепло, но Ланка сидела, сжавшись в комок и не вынимая ладоней из подмышек. Припухшее лицо, красные глаза. Грай старался не смотреть в ее сторону, потому что каждый раз при взгляде на эти сжатые губы, сведенные брови и растрепанные волосы у него перехватывало дыхание, и дорога за лобовым стеклом растворялась в густом багровом мареве.

— Только не спи! Пожалуйста, девочка моя, не спи! — лихорадочно бормотал он, уставившись на серую ленту асфальта с островками укатанного грязного снега. — Все будет хорошо, малыш, я обещаю тебе, только не спи.

Ланка не отвечала, и когда Грай все-таки решился повернуть голову, то обнаружил, что веки ее крепко сомкнуты, а дыхание ровное и глубокое.

— Нет! — заорал он и ударил по тормозам.

Машину занесло — испуганно шарахнулась идущая по встречной легковушка — и, после нескольких секунд хаотичного скольжения, бросило на обочину.

— Не-е-ет! Проснись! Проснись, Лана!

Грай тряс ее, бил по щекам, целовал… Потом крепко обнял и прошептал в холодное маленькое ухо:

— Я вытащу тебя. Только дождись.

Аккуратно устроил Ланку на сиденье и повернул ключ зажигания.

Железная кровать со сложным механизмом подъема, обшарпанная тумбочка… Даже окно с одинокой голой веткой было на месте. Грай закусил губу. Девочка моя, неужели ты что-то предчувствовала?

Ее лицо было таким белым, что почти сливалось с наволочкой — только кроткие завитки темных волос резко выделялись, казались слишком настоящими, слишком живыми.

Ивар сидел с другой стороны кровати. Молчал. Все уже было сказано.

Когда Грай ворвался в больницу с Ланкой на руках и заорал на перепугавшуюся постовую медсестру: «Ивар Грош! Где Ивар?! Срочно!», его едва не скрутила охрана. К счастью, Ивар как раз спустился в холл.

Потом были вопросы — много вопросов, — упреки, обвинения. Кажется, Ланкин отец ударил его. А, может, Граю хотелось, чтобы тот его ударил.

Теперь она лежит, опутанная трубками капельниц, какими-то проводами, увешенная датчиками. И редко-редко пробегает по маленькому зеленому экрану зубчатый всплеск…

Где она сейчас? Кого видит? Что чувствует?

— Я… — Грай откашлялся и начал снова: — Я спасу ее. Ивар, не глядя на него, покачал головой. Без гнева без отчаяния — почти равнодушно. Похоже было, что он совершенно сломлен.

— Мне нужно время. Несколько дней. Может, быстрее. Есть один человек, он может помочь. Мне надо найти его.

Грай замолчал, не уверенный, что Ивар слышит его. Потом все-таки договорил:

— Вы только не отпускайте ее, пожалуйста. Всего несколько дней.