Застывшая кровь

— Что вы, меня эти хлопоты нисколько не затруднили! — между тем продолжает распушать передо мной хвост Элтор, попутно хлопнув в ладоши, и музыканты возобновляют музыку из хора3. — Прошу, присоединяйтесь к фуршету. А после нескольких танцев запланирован ужин, перепелов для которого я сам поймал на утренней охоте…

— Как мило, это и правда впечатляет! — навесив маску полнейшей заинтересованности, я подхожу ближе, прекрасно зная, что за каждым жестом и словом следят горящие глаза Анвара. — Признаться, я совершенно покорена вашей заботой. Чудесный город, процветающий под вашим началом, и не менее красивый, уютный дом. Не знаю, как и благодарить за теплоту…

Томный голос изобразить удаётся без труда, а Элтор едва не подпрыгивает от моих комплиментов, улыбаясь почти хищно. На начало новой мелодии вокруг нас понемногу сбиваются пары, и он чуть наклоняется ко мне, от чего чувствую сильный аромат тяжёлого парфюма, чего-то ванильного, от чего начинает мутить.

— Лучшей благодарностью будет танец.

— Тогда с радостью соглашусь. — Я улыбаюсь, но совершенно не потому что рада приглашению. Радость вызвана пониманием: Анвар так ни разу со мной и не танцевал, а этому хлыщу оказана честь, которой сам супруг ещё не был удостоен.

Ненавижу танцы всей душой, но для дела можно и пересилить себя. Пристроить на мужское плечо левую руку поверх изумрудного сюртука, сглотнуть комок тошноты и проигнорировать холодок по коже. Позволить Элтору обвить талию и вложить пальцы в его чрезмерно мягкую, надушенную ладонь. И похоже, затанцевал до неприличия он не одну леди: ловко ловит темп скрипок и виолончелей, утягивая меня в толпу вальсирующих.

Ноги гнутся с трудом. Все силы приходится приложить на то, чтобы не была заметна моя усталость и то, как на шаги подрагивают бёдра, всё ещё будто оставшиеся в седле. Плохая была идея, и ком в горле копится всё сильнее. Сглатываю его, продолжая тянуть улыбку, а граф завершает круг и шепчет:

— Вы прекрасны, миледи. Такая красота не должна пропадать зря…

Видимо, эти речи должны меня восхитить, а мурлыкающий тон — вызвать какие-то желания. Умело их изображаю, чуть крепче стискивая пальцы на его плече:

— Уверена, что в ваших руках не пропаду.

Вновь кружим, и я почти не касаюсь паркета, зато в голове копится тяжесть. Отдалённый стук в затылок, от которого слегка рябит в глазах. Может, именно поэтому я пропускаю момент, когда к танцам присоединяется пара из Анвара и Юники, мимолётно скользнув совсем рядом с нами и всколыхнув воздух елово-медовой смесью ароматов. А ещё — откуда-то взявшимся запахом душистого перца, померещившегося буквально на миг.

Брат. Хах. Да она выглядит как ожившая фантазия любого мужчины, а одного из «братьев» вполне успела превратить в жениха. И от злости не спешу прекращать танец даже несмотря на то, что путаются ледяные ноги, срываясь с правильных шагов вальса. Элтор будто этого не замечает, как и холода моих пальцев, продолжая уверенно вести танец. И вдруг его лицо искажает лёгкая гримаса, словно от боли.

— Эм… миледи…

— Да?

— Нам лучше… Немного прер…

Он не договаривает, шумно и неприлично икает, а затем резко отпускает мою талию на полушаге. В недоумении смотрю, как заливается румянцем бледное лицо, после чего Элтор прижимает ладонь ко рту и стрелой вылетает из зала. Музыка вновь затихает, и я смотрю в удаляющуюся спину, всё ещё нелепо раскинув руки.

— Что это…

— Кажется, милорд себя неважно чувствует, — раздаётся преувеличенно участливый, вызывающий мелкую дрожь хрипловатый голос, поясняя ситуацию переглядывающимся гостям. — Простим его и продолжим танцы.

Но меня не обманешь — резко обернувшись, встречаюсь с откровенным торжеством в горящей обсидианом радужке и возмущённо упираю кулаки в бока. Столько хочется сказать: что разгадала его магию ещё по запаху перца, что травить хозяина дома в высшей степени невежливо, что сражаться с соперником магией — нечестно… Всё бы сказала вслух, вот только от кружения и столь дерзкого разворота тело окончательно предаёт. Паркет плывёт из-под ног, голова словно набита соломой, а картинка перед глазами растекается напрочь.

— Ви? — беспокойно зовёт Анвар, в два шага преодолевая расстояние между нами. — Эй-эй, солнышко, что с тобой? Тебе нехорошо?

«Солнышко». Брр…

— Ещё раз так меня назовешь…

Договорить угрозу не выходит: бальный зал с его зеркалами растекается в туман. Среди него остаются лишь удержавшие меня от падения крепкие ладони на талии и две яркие вспышки — встревоженные прозрачные глаза.

7. Грань