Застывшая кровь

Не замечаю за этими будоражащими осознаниями, как мы доходим до двери в отведённую нам комнату. Анвар толкает её ногой, и оказывается, что внутри почти кромешная темнота — не прогорели свечи только в канделябре на каминной полке. Однако это не мешает видеть очертания кровати и кресел, вдохнуть слабо отдающий мёдом запах воска. Добравшись до постели, Анвар пытается меня положить, но я упрямо мотаю головой и сажусь, откинув с лица тонкую, выбившуюся из косы прядь.

— Ложись и отдыхай.

Он строго прищуривается, глядя на то, как я неосторожно покачнулась от слишком спешного стремления сесть. Но я больше не слышу отрешённого холодка в его тоне. Зато, едва тёмные руки отрываются от кожи, ощущаю недостающую деталь. Неполноценность.

— Не в одежде же…

Резко замолкаю, уловив, как хищно сверкают обсидианом глаза Анвара на эти слова. Вообще-то я имела ввиду — нужно позвать служанку, чтобы развязала корсет, и кажется, меня поняли превратно. Или очень хотели понять именно так.

— Как жаль, что твой новый партнёр по танцам не может помочь, да?

Невинно улыбнувшись — лишь губами, без ямочек искренности — Анвар наклоняется чуть ближе и тянет ко мне обожжённую руку. А я замираю, не желая отстраняться и одновременно пугаясь себя самой. Это нужно прекращать немедленно, но пульс стучит в самом горле, а в животе так приятно тянет от ожидания. И вот наконец он дотрагивается подушечками пальцев моей скулы, невесомо скользит вдоль шеи, согревая сладкими искрами магии кожу. Вздрагиваю от тихого сиплого голоса, звучащего с таким ярким южным акцентом и лёгкой укоризной:

— Если ты хотела меня раздразнить, то поздравляю с победой. Но это было очень, очень зря.

— Зря ты заставлял меня думать, что Юника — твоя любовница, — легко отбиваю я, уже не в силах остановить такую до боли знакомую игру.

— Так это месть? — удивлённо поднимает он бровь, криво усмехнувшись. — Восхищён своей коварной королевой. А сейчас мой ход.

Шершавые пальцы задевают прохладную цепочку кулона на моей шее, на фоне которой кажутся горячими. Уходят дальше, очерчивая линию ключицы — щекотно и воздуждающе одновременно. Азарт захватывает, пленяет не меньше, чем жадный взгляд глаза в глаза. Только сейчас до меня с коротким болезненным уколом доходит понимание, как сильно по этому скучала — его рукам на своём теле. Этого не должно было больше случиться, но сегодня та ночь, когда впервые за ледяные мрачные дни чувствую себя живой, дышу, вспыхиваю и хочу.

«Я не позволю многого», — возможно, обещать себе такое бессмысленно. Но жалеть о каждом моменте, когда поддаюсь искушению — уже почти привычка.

Прерывисто выдыхаю, когда Анвар порхающим жестом проводит тыльной стороной пальцев вдоль линии корсета. Нежно и мучительно медленно, и в груди копится тяжесть желания. Он останавливается у ложбинки, и я закрываю глаза. И надеюсь, и страшно, если рука зайдёт дальше, ладонь обхватит полушарие, требовательно сожмёт… от одной лишь воображаемой картинки хочется застонать.

Как ему удаётся — касаться почти неощутимо, но при этом заставлять меня трепетать всем телом?

Ладонь проскальзывает дальше, вторая чуть повелительно надавливает на плечо, и я без слов понимаю, что он хочет добраться до завязок. Судорожно сглотнув, всё же вырываю из пряно-елового воздуха торопливый вдох для слов:

— Не нужно. Позови служанку.

— Зачем она нам? Я умею снимать дамские платья, — весело переливается его голос всеми оттенками соблазна, которому невозможно не поддаться и не поддержать волну безумства.

— Ты их не снимаешь, а рвёшь. А у меня с собой нет запасного, — стыдно за то, как истончал мой тон, выдавая напряжение.

— Я буду очень бережлив, обещаю.

И он впрямь не спешит распарывать завязки когтем, когда я покорно поворачиваюсь к нему боком, дав доступ к спине. Осторожно убирает на плечо косу, присаживается на кровать, и меня захлёстывает жаром его тела. В висках стучит, влажными ладонями сминаю бархатный подол и всё равно нервно дёргаюсь, едва шею окатывает тяжёлым, пряным дыханием чующего добычу сервала. Знаю, что нельзя. Но тем волнительнее, вновь — на грани допустимого. У самой застёжки кулона кожи неуловимо касаются тёплые губы, и от них разбегаются озорные мурашки. Точка запуска тока крови. Пробуждения из мёртвых.

Анвар будто намеренно — да ладно, я знаю, что намеренно! — растягивает момент, не отрываясь проходится губами вдоль цепочки, считая звенья. И с каждым у меня покалывает между лопаток. Его пальцы уверенно стягивают рукав с одного плеча, и лёгкие, воздушно-трепетные поцелуи покрывают новый участок тела. Во рту пересыхает от желания ощутить их вкус. Тот дурманящий, дерзкий, терпкий, зажигающий и единственный в своём роде.

Отчаянно нужно больше, и я поворачиваю набок голову. Но получаю только лёгкий шорох ослабляющих давление завязок корсета, ловко распутанных умелыми руками. Новый приток воздуха дарит волну смолистого аромата, и я мелко дрожу — всю силу воли приходится приложить, чтобы только не развернуться, не притянуть Анвара к себе, не вжаться грудью в его торс и окончательно не утонуть.