Застывшая кровь

Этот искушающий хрипловатый голос у самого уха моментально посылает в колени волну слабости. Прикрываю веки, позволяя колкому жару скользить вдоль ворота блузы и всецело ощущая, как Анвар крепче прижимает меня к себе. Будто боится, что я вырвусь и на этот раз не дам шанса.

Не могу определиться, чего хочется больше — двинуть ему коленом между ног за то, что враньем заставил согласиться выйти за него, или же поблагодарить за всё прекрасное и вместе с тем горько-сладкое, что он принёс в мою жизнь. Я тоже не невинный зверёк. И у меня были собственные мотивы на согласие, в которые не вписывались никакие чувства. Что он тоже на них не рассчитывал — абсолютно очевидно.

Но сердце сильнее магии. В нашем случае оно оказалось сильнее всех политических игр, гордости, долга и здравого смысла. Сейчас уже вряд ли что-то может изменить мои чувства к Анвару и уж точно не в силах повлиять на решение об отмене его казни любой ценой.

Даже если заплатить придётся короной.

— Знаешь, на что я надеюсь больше всего? — тихий вопрос с наигранно угрожающим тоном я дополняю тем, что игриво прижимаюсь ягодицами к его бедру, отчего Анвар шумно втягивает воздух.

— Мне начинать бояться? — горячий шёпот в шею не даёт сосредоточиться, и я прикрываю веки, позволяя себе чуть расслабить плечи. Принять неизбежное.

— Надеюсь, что наш ребёнок совершенно не будет похож на тебя. Потому что двух таких змеёнышей я точно не вынесу!

Негромкий, сиплый смешок Анвара полон облегчения. Он уже благодарно ослабляет хватку, и тут внезапно позади нас раздаётся оклик Нэтлиана:

— Ваше Величество!

Решительно выскальзываю из тёплого кокона, скрипнув каблуками ботфорт по влажной траве. Успеваю поймать короткий взгляд прозрачных глаз, обсидиановой искрой обещающих, что мы непременно вернёмся и к прерванным занятиям, и к этому сложному разговору о доверии — когда будет более подходящий момент.

— В чём дело? — иду я на зов ленегата, спиной ощущая, как Анвар следует за мной.

— Смотрите! — он указывает на уже пройденную тропу, ведущую обратно к торговому тракту, а затем повышает тон до командирского: — Бойцы, встать в строй!

По пыльной дороге стремглав несутся три лошади. И даже отсюда, через ещё не сошедший до конца туман видно, что с седоками не всё гладко. Один практически лежит в седле, второй с трудом удерживает то и дело грозящее выпасть из рук знамя, а средний — всё сильнее заваливается влево, зажимая бок. Их одинаковые тёмно-синие плащи вымазаны чёрно-алыми разводами.

— Отставить! — резко прерываю я приказ, заметив знакомые цвета на изрядно потрёпанном и грязном полотнище: голубые розы и белая шерсть барса. Кто бы ни дерзнул взять этот флаг, он или уже поплатился, или имел такое право. — Помогите им!

Навстречу гостям тут же выбегает горстка воинов, помогают остановиться лошадям, будто бы скачущим без команд. Я с беспокойством наблюдаю, как безвольным кулем сползает на землю первый всадник, а приложивший к его шее пальцы воин отрицательно качает головой — мертвец. Рвусь вперёд вместе с Нэтлианом, чувствуя ужасающие толчки интуиции по рёбрам, и оказываюсь права в худших предположениях. Знаменосец падет без сил в подставленные руки, а когда из седла вытаскивают третьего, не могу сдержать потрясённый вскрик:

— Учитель?!

Вот уж чьего лица не ожидала и не хотела узнать сейчас! Но на землю уже укладывают крепкое тело отчаянно хрипящего лорда Белларского, белого как снег. Он шумно выкашливает сгусток крови, как только его спина соприкасается с твёрдой поверхностью. Багряные капли застывают на подбородке, он с глухим стоном отрывает от бока руку, и становится очевидной жуткая рана — под лохмотьями одежд мелькает раскуроченная до мяса плоть.

— Ви…ола… — сквозь зубы хрипит он, так и не открывая глаз, и я подлетаю к нему, падаю рядом на колени.

— Учитель… держитесь, мы вам поможем. Анвар! — оглядываюсь на него, даже не сомневаясь, что он здесь, но тот лишь со скорбящей тенью на лице качает головой:

— Ви… мне жаль… но уже поздно.

— Нет, — решительно выпаливает Белларский, неожиданно сильно схватив меня за запястье и заставив смотреть лишь на него. — Дочка. Услышь. Услышь весть…

Он вновь закашливается, и вместо него подаёт слабый голос знаменосец:

— Мы скакали… почти без сна. На нас напали бандиты… порешили всех именем короля. Чудом спаслись… Лишь бы успеть, так сказал милорд…

«Именем короля?!» — потрясённым эхом вторит внутренний голос, пугаясь всё сильнее.

— Успеть что? — срывающимся шёпотом спрашиваю я в пустоту, двумя ладонями сжимаю трясущуюся, абсолютно очевидно слабеющую холодную руку Белларского и ощущаю пекущую соль на глазах. Какая-то часть меня, привыкшая к потерям, уже всё успевает осознать. — Учитель, что вы должны успеть? Какая весть?

— Глиенна. Т-тебя объявили… подвластной воле к-колдуна. Вы — еретики без права на вл-л-ласть. Королевой признана Таиса, ей п-п-присягнули Грания и Антилия. Мэнис и Данг поддержали… убедили кассиопия. Я н-н-не смог помешать. И ринулся за вами…