Застывший Бог (СИ)

Я слез вниз вслед за дедом. Тот быстро, потому что к месту привычный был, а я с опаской, – не навернуться бы с глубокой лестницы. Внизу оказался целый небольшой ход с каменной кладкой, сходящийся наверху в свод с замком. Сам ход не подсвечивался, – свет лился сюда откуда-то впереди. Дед пошел по ходу, ему было низко и приходилось пригибаться, а мне так в вольный рост. Дед вынырнул из хода, разогнулся, отступил, и я пробравшийся вслед за ним оказался в тайной комнате. Потолок её был сложен куполом из больших камней, свет давала маленькая электрическая лампочка. У стен по сторонам стояли мощные деревянные полки, на которых лежали какие-то ящики, винтовки, одежда, а у дальней стены... у дальней стены стоял... Мощный кряжистый темный силуэт блеснул на меня синими глазами.

Я ойкнул.

- Не бойся, подойди. – Сказал дед.

Я сделал несколько нерешительных шагов вперед. Теперь, оправившись от первой неожиданности и присмотревшись, я увидел, что фигура у стены оказалась вырезана из дерева. Темное, почти черное, кое где растрескавшееся от времени дерево запечатлело высокого человека с могучей грудью. Лицо человека у стены было не деревянным, а искусно выполненным из какого-то сильно потемневшего от времени металла. Вот на этом-то темном лице особенно ярко светились червонно-золотые, вислые как у деда усы, и глаза под насупленным бровями, сделанные из больших синих камней, светившихся в отраженном свете, каким-то своим, будто бы глубинным живым переливчатым на гранях огнем. На шее деревянного идола висел автомат, на трехточечном тактическом ремне, пояс его оборачивал ремень с автоматными подсумками, а голову венчала коричневая кепка, навроде бейсбольной, с надписью “5.11”, из под которой к уху свисал длинный конец золотого чуба. Выглядел резной человек грозно, вся фигура производила впечатление вольной, какой-то даже неукротимой мощи.

- СтатУя... – Выдохнул я.

- Кумир, – строго поправил его из-за спины дед. – Это и есть наш батюшка Перун. Ты поклонись ему, Мишка.

- Он же деревянный, – обернулся я к деду, – неживой. Чего ему кланяться?

- Балда! – Фыркнул дед. – По сотовому телефону как люди говорят, видел когда-нибудь?

- Видел.

- А телефон, он что, по твоему, – живой?

- Не-а.

- То-то что неа. Телефон неживой. И все же люди по нему кем надо связываются. Примерно так и тут.

- Зато люди телефонам-то не кланяются, – возразил я.

- Гх-м... – кашлянул дед. – Ну так здесь не совсем же телефон. Здесь – кумир. В каждом своем изображении боги своей частичкой присутствуют. Ну-ка, подойди к нему.

- Зачем?

- Ну, подойди, говорю.

Я с легкой опаской двинулся к кумиру. Чем ближе я подходил к резному человеку, тем больше усиливалось в воздухе какое-то напряжение, будто воздух был наэлектризован после грозы. Глазищи кумира, резные камушки – будто бы следили за моим приближением.

- Коснись – велел дед.

Я осторожно тыкнул пальцем в деревянную руку кумира... Весь мир на мгновенье тут же заледенел, отковался льдом, кумир покрылся ледяной коркой, камни стен обелило изморозью, ящики и снаряжение на стенах замерцали инеем.

- Ой! – я отдернул палец, и в ту же секунду все стало как было. Ни льда, ни снега. Только палец холодило, будто я его сунул морозилку и у снежной шубы подержал.

- Почуял? – Спросил дед.

- Почуял, – прошептал я.

- Ну, поклонись.

Я отвесил поясной поклон кумиру. Дед тоже поклонился степенно, в голову.

- Вот Перун, – сказал дед. – Наш Всеотец, варяжий воинский бог. Раньше он был мечом опоясан, а теперь на нем “АК-74М” висит. Скажи почему? – Дед уставился на меня.

- Потому что... Потому что меч теперь мертв, – выпалил я, вспомнив слова деда.

- Правильно. – Кивнул дед. – Не клоун наш батюшка, чтобы с устаревшим оружием цацкаться. Чай не реконструктор какой... Много у нас про то споров было. Есть среди нас варягов такие, что в сохранении обычаев меры не знают. Мол, висел при наших отчичах и дедичах на Перуновом кумире меч, так и при нас должен. А я не так мыслю, – ведь еще до мечей, кумирам в руки каменные молоты да двухлезвийные секиры клали, а как сменило железо камень – так дали наши предки кумиру лучшее, – меч. Выходит и нам нужно отцу нашему лучшее подносить.

- А кепка? – Спросил я.

- И кепка. – вздохнул дед. – Знатная кепка. От самого сердца батюшке оторвал...

Дед подошел ближе, встал рядом со мной и сказал:

- Теперь молчи.

А сам выдохнул глубоко, и заговорил громко: