Застывший Бог (СИ)

Дед финтит руками, лицо у него пустое. Он может корчить совершенно дикие рожи, – тогда будто дикий лесной волчара вылезает у него изнутри, – так можно напугать, смутить неопытного. Дед говорит, что грех полагаться на такие фокусы, но знать их надо. Дед не смотрит на меня, он смотрит на все, – зрачки широко раскрыты. Он делает шаг вперед, укол! Я ухожу, и – цепляюсь ногой за полено! Дед специально разбрасывает их перед каждой тренировкой по двору, – воин должен уметь ступать сторожко, – у природы не бывает татами и ровных полов... Я облажался, я не падаю, только мешкаю долю секунды восстанавливая равновесие. Удар в лоб! Удар в бок! Все в эту долю секунды. Почувствовал я оба удара, а видел только второй. Первый – в лоб – фирменная коронка деда. Прямой тычок; у человека два глаза а между ними – “слепое пятно” – ты даже не видишь что тебя бьют, ты это только чувствуешь. В лоб дед дал мне щадя, аккуратно, а в бок для памяти, – сильнее. Я держусь за бок, там некоторое время будет цвести синяк. Я убит.

- Ты убит, – говорит дед.

- Перерыв. – Он опускает нож. – Что я с тобой сделал? Или вернее, что ты позволил сделать с собой? Я загнал тебя, как волк загоняет оленя.

- Ничего не загнал, – возмущаюсь я. – Я как раз из угла-то вышел, когда за колодцем скользнул.

- Из угла-то ты вышел. Но я загнал тебя в “туннельное зрение”. Я зачаровал тебя скоростью, и ты уже видел только меня. А двор не видел, полено не видел. Если ты перестаешь видеть поле боя – ты труп. И славу тебе петь не будут, потому что погиб глупо. Понял?

- Понял...

- А от атак-то уходил хорошо, молодец. Скорость растет.

Я расплываюсь в довольной улыбке.

- Для мертвяка у тебя слишком дольный вид, – тут же осаживает дед. – Иди собирай поленья.

- Деда, – спросил я как-то его на привале после кросса по пересеченной местности.

- А, – отозвался дед.

- Дед, скажи, – я набрался смелости. – А ты ведь воевал?

- Ну, – дед наклонил голову к плечу, – было маленько.

- Расскажи, а?

- Чего рассказать-то? – Обернулся ко мне дед.

- Про войну! – Попросил я.

- Хочешь знать, что такое война?

- Ага.

- Война... – Он задумался. Задумался крепко. – Знаешь, Мишук. Я наверно мог бы что-нибудь рассказать. Но я человек незнаменитый. Поэтому, я лучше расскажу тебе одну старую историю...

Жил однажды такой французский император, – Наполеон Бонапарт. Он слишком высоко взлетел, поэтому слишком больно упал... В 1815 году, когда скопом враги навалились на уже ослабевшую державу Наполеона, тот дал отчаянное сражение при Ватерлоо. Гвардия Наполеона в том бою сделала все что могла, но в конце-концов ей пришлось отступить. А потом её поредевшие части догнали англичане, и плотно обложили; не выбраться. Тут английский полковник Хэлкет крикнул французам

- Сдавайтесь!

И тогда, французский генерал, Пьер Камброн, “первый гренадер Республики”, гордо выпрямился, и ответил:

- Дерьмо! Гвардия умирает, но не сдается!

- Здорово! – Воскликнул я.

- Ага... После такого героического ответа, практичные англичане выкатили пушки на прямую наводку, и смели французский гвардейцев ливнем картечного свинца. – Дед легонько потянулся. – Гордый ответ Камброна даже написали на его памятнике, после смерти. Проблема в том, что умер Камброн не в 1815, а гораздо позже – в 1842ом. А в сражении при Ватерлоо славный генерал оказался пленным... Нет, не думай о нем плохо. Во-первых, он попал в плен будучи тяжело раненным, возможно даже без сознания. А во-вторых, он до конца жизни отрицал, что произнес знаменитое “гвардия умирает, но не сдается!”... Зато, чего он никогда не отрицал, так это, что глядя в жерла английских пушек в тот день, успел воскликнуть – Дерьмо!..

Дед взглянул мне в глаза:

- Это, пожалуй, все, что я могу рассказать тебе о войне.

В тот вечер, дед сказал мне:

- А Что Михай, – хочешь увидеть настоящих варягов? – И не дожидаясь моего ответа сказал, – Сегодня в ночь у нас будут гости. Хватит мне тебя прятать. Скоро тебе уж семь лет. В этом возрасте вступают на первую тропу. Хочу показать тебя одному старому другу...

Больше я, как не выпытывал от деда ничего не добился. Вечер тянулся медленно, обычные дела мало его подгоняли. Я ждал приезда гостей. Ждал и немного боялся. Наконец-то я увижу других варягов. Безотчетно в моем разуме всплывали образы каких-то былинных воинов, в тяжелой коже и древней кольчужной броне, опоясанных длинными мечами, с длинными седыми усами и опущенными к ушам чупринами... Воины выходили ко мне из тумана воображения, и я опамятывался, – конечно современные варяги должны выглядеть иначе. Мир изменился, меч мертв...

Я ждал приезда настоящих современных варягов.

Но они не приехали.

Прилетели.

В ту ночь в у нас дворе приземлился вертолет.