Засыпайка в рыбацкой деревне

Тупс, радостно виляя хвостом и гавкая, запрыгал вокруг места со знакомым запахом. Но Засыпайка почему-то оставался невидимым. Почему он не поворачивает свою шапку задом наперед? А вдруг это совсем не Засыпайка! Вдруг кто-то другой пах так, как пахнет Засыпайка? Но кто? Этот другой был невидим — значит, на нем была волшебная шапка. Значит — он снял ее с головы Засыпайки!

Прунта-Прулла разозлилась, потому что на дух не переносила собак. А эта дворняжка портит ей, лапочке, настроение!

Ведьма пригрозила надоедливой тявкалке веслом, но та продолжала скакать.

Ведьма фыркнула на собаку, но та виляла хвостом!

— Я превращу тебя в камень! — прошипела ведьма, но ничего не было слышно. Наконец, Прунта-Прулла состроила самую страшную свою гримасу: скосила глаза, замахала ушами а выпустила из носа огонь. Но песик не дал себя запугать, он все прыгал вокруг ведьмы и тявкал.

— Ну и чудовище! — выругалась ведьма. Она достала из кармана зеркальце, чтобы попробовать состроить еще более страшную рожу, и оцепенела: в зеркальце было пусто! Ее, милой Пруллочки, вообще не существовало!

— Меня околдовали! — перепугалась Прунта-Прулла. — Я несчастная, околдованная ведьма! Но кто? Кто посмел это сделать? Может, тот самый тип, похожий на подушку? А вдруг он и мой дом заколдует!

Со страху ведьма совсем ошалела. Она села верхом на весло, чтобы поскорее осмотреть свой дом и свое добро.

К этому моменту Тупс решил: кем бы ни был его невидимый противник, он, Тупс, должен заполучить волшебную шапку! Песик раскрыл пасть и вцепился в засыпайкин запах. Во рту у него оказался край юбки, украшенный птичьими перьями. Но он нисколько не пах Засыпайкой! Он пах чем-то совсем чужим и неприятным.

А в следующий момент Тупс взлетел!

Он летел низко над кронами сосен. Но кто его несет? И куда?

Больше он ни о чем не успел подумать, потому что раздался треск. Край ведьминой юбки, за который уцепился песик, оторвался, и он падал, падал, падал — пока благополучно не приземлился на подушку из мха. И тут же вновь учуял запах Засыпайки! Тупс взял след и, уткнувншись носом в землю, побежал на поиски друга.

История пятнадцатая, в которой в деревне Кясму никто не может заснуть, а к Змеиному царю приходят нежданные гости

Мати не спалось. Едва он закрывал глаза, как видел грибы — желтые лисички, коричневые толстенькие белые и розовые лохматые волнушка. Одни грибы. И больше ничего. А ведь была ночь, занавески на окне задернуты, в комнате полумрак. Но Мати ворочался в кровати. Сон не приходил. И о Тупсе ничего не было известно, не говоря уже о Засыпайке. Это означало, что Тупс все еще ищет Засыпайку, и что бедный Засыпайка до сих пор блуждает по лесу. Ночью, один, в незнакомом лесу!

Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса дедушки и бабушки.

— Не понимаю, в чем дело, — пожаловалась бабушка, — сна ни в одном глазу.

— Дело дрянь, — подтвердил дедушка. — Скоро утро, нужно будет сети смотреть, а как в море выйти, если даже глаз не сомкнул?

И вдруг прокричал петух!

— Что это с ним? — изумился дедушка.

— Тихо! — шепотом сказала бабушка, — еще мальчика разбудишь!

Она ошибалась, потому что разбудить можно только того, кто спит, а Мати сверлил глазами потолок и пытался вообразить, что будет в деревне, если Засыпайка сегодня вечером не придет.

Ребята в детском лагере будут куролесить целую ночь; близнецы у тети на почте до утра проплачут; тетя продавщица будет сонной и не сумеет сосчитать все, что купят дачники; рыбакам на утренней заре придется выходить в море усталыми, кто-нибудь может поскользнуться и упасть за борт; Алина потеряет равновесие и свалится со своим велосипедом в канаву; молочная бутылка и яйца разобьются, хорошо еще, если ноги целы останутся.

Нет! Это уже слишком! Мати вылез из постели, живо оделся и тихонько выскользнул во двор. Широкая асфальтированная проселочная дорога была безлюдна. Никто не остановил маленького мальчика, не спросил, куда он бежит в такой поздний час.

У Мати был четкий план: он пойдет той же дорогой, туда, где они сегодня собирали грибы, хоть до самого Соснового берега.

Но вот что странно — знакомый лес ночью был совсем другим! Густая тьма поглотила мальчика. Нога еле нащупывала едва заметную дорожку.

Где-то что-то зашуршало.

Где-то что-то треснуло.

Где-то что-то закряхтело и застонало.

Мати сделалось жутко. Между деревьями двигались подозрительные тени. Большие камни казались живыми зверями. Внезапно Мати вздрогнул: рядом с грудой бревен его подстерегал огромный, поднявшийся на задние лапы медведь! На самом-то деле это была сосна, вырванная из земли последней бурей, в темноте ее корни казались грозным лесным зверем, но Мати этого не знал. На миг в темной чаще мелькнуло что-то вроде светлого призрака, и послышался ужасный скрип. Это белоствольные березы скрипели на ветру, но Мати этого не знал. У мальчика было такое ощущение, что он попал в незнакомый, заколдованный лес. Он чуть не плакал.