Засыпайка в рыбацкой деревне

Там стоял мягкий диван, два кресла, столик, книжная полка и телевизор — комната как комната. И еще — ого! — Засыпайка уважительно отступил.

— Мое почтение! — сказал он и низко поклонился.

— Кому это ты? — удивленно спросил Мати — кроме них в комнате не было ни души.

— Правителю сей комнаты, — ответил Засыпайка и показал на старое, потемневшее от времени кресло-качалку.

— Откуда ты это знаешь? — удивился Мати.

— Это сразу видно, — ответил Засыпайка. — Смотри, как царственно оно стоит на самом почетном месте — красивом полосатом коврике посреди комнаты. — И какой у него задумчивый, умудренный вид!

— Это кресло-качалка моего прапрадедушки, — гордо заявил Мати. — Он был моряком. И когда приезжал домой, его страшно сердило, что дом вечно стоит на месте. Поэтому он всегда сидел в кресле-качалке. Он в нем качался, прямо как на волнах.

— Это тебе сказал сам пра-пра-пра-и-так-далее-дедушка?

— Что ты, его уже давно нет — утонул вместе со своим кораблем в Южном море. Дедушка Элмар о нем рассказывал.

— Понимаю. Твой пра-пра-пра-и-так-далее-дедушка был дедушкой твоего дедушки Элмара.

— Точно, — ответил Мати.

— Вы позволите? — вежливо обратился Засыпайка к креслу-качалке.

Оно ничего не ответило.

— Молчание — знак согласия, — решил Засыпайка, влез в кресло и сильно качнул его.

— Знаешь, — сказал он, с удовольствием покачиваясь, — теперь и я чувствую, будто волны то поднимают, то опускают меня вместе с кораблем.

— Пошли в детскую, я тебе еще что-то покажу, — заговорщицки произнес Мати и за руку повел друга в соседнюю комнату.

— Какая же это детская! — разочарованно протянул Засыпайка. — Ни одной игрушки.

— А вот и детская, — возразил Мати. — В этом доме дети всегда жили именно здесь — и мой прапрадедушка, когда был маленький, и мой папа, и его брат Томас. Теперь они выросли и приезжают домой только погостить. Мой папа, ты же его знаешь, учится в университете на детского врача, и мама тоже. А дядя Томас сейчас далеко, в Южном море, ловит сардин.

— Классные кушетки, — одобрил Засыпайка, перелезая со второй кушетки на третью. — А почему их так много?

— Здесь спят большие дети этого дома, когда приезжают в гости.

— Ты хотел мне что-то показать, — напомнил Засыпайка.

— А ты найди! — сказал Мати.

— Какую-нибудь игрушку?

— Нет, игрушки на веранде. Там мой уголок. А здесь, в комнате, есть что-то такое, чего ты отродясь не видел.

— Такого вообще нет, — отрезал Засыпайка.

— Смотри! — Мати показал на книжный шкаф.

За стеклом на полке стоял маленький трехмачтовый парусник.

— Думаешь, я не видел таких парусников? — Засыпайка чуть не обиделся. — Да и их столько перевидал — не сосчитать, и в море, и по телеку…

— Но этот парусник ты точно не видел! — с гордостью произнес Мати. — Это «Морская птица». На ней плавал мой прапрадедушка.

— Так на этом паруснике твой пра-пра-пра-и-так-далее и утонул в Южном море?

— Ну да. Это модель «Морской птицы».

Засыпайка вскарабкался на стул, прижался носом к стеклу книжного шкафа, и глаза у него стали круглыми, точь-в-точь как кофейные блюдца.

— О-о! — простонал Засыпайка. — О-о! Нет! Этого не может быть!

— Почему не может? Может! — обрадовался Мати. Его сюрприз произвел-таки впечатление.

— Ничего не понимаю, как он оказался в бутылке? Это же невозможно! — воскликнул Засыпайка.

Зрелище и впрямь было загадочным: словно Белоснежка в стеклянном гробу, в большой четырехгранной бутылке покоился трехмачтовый красавец. Желтое стекло бутылки бросало теплый отсвет на белый корпус и паруса корабля. Казалось, «Морская птица» плавно скользит по морской глади в лучах южного солнца.

— Нет! Не понимаю! — волновался Засыпайка. — Как парусник с такими мачтами пролез в узкое бутылочное горлышко?

— Это хитрая штука! — с загадочным видом произнес Мати. — Мой прапрадедушка это умел. Он делал всякие поделки кораблей и самые хитрые помещал в бутылку.

— Он был волшебником?

— Да нет же! — засмеялся Мати. — Он был моряком. В этом доме все были моряками и рыбаками.

Тупс, который тем временем задремал на своей лежанке, вдруг навострил уши, залаял и вильнул хвостом. Мати выглянул в окно.

— Бабушка идет! — предупредил он.

Когда бабушка вошла в кухню, Засыпайки и след простыл.

— У меня для тебя новость, — объявила бабушка и принялась выгружать покупки на стол. — В магазине сказали, что к лесничему приехала погостить племянница, Майли. Вы же с ней в городе соседствуете.

Когда Засыпайка снова появился, Мати сразу заметил, что друг расстроен.

— Слышал — Майли тоже здесь!

— Вот и хорошо, — грустно сказал Засыпайка. — Значит, больше ты не будешь скучать.

— А ты? Ты и не рад?

— Я пошел, — тихо проговорил Засыпайка.

— Засыпайка, останься! Ну прошу тебя, останься! — уговаривал его Мати, и на глаза ему навернулись слезы.

— Не могу. Ну просто никак не могу, — сказал Засыпайка. — У меня сердце разрывается, но оставаться мне нельзя.

— Можно! Я разрешаю. А хочешь — поговорю с дедушкой, поговорю с бабушкой. Они тоже разрешат, вот увидишь!

— Мне нужно идти.

— Но зачем? Зачем тебе уходить?

— Меня ждет моя работа.