Затаившееся во времени. В двух временах. Том 2

Дальше. Мэй прикрыла глаза, вспоминая события. Тэас спас ей жизнь, и не раз. Она прокрутила в голове момент, когда Мойро собрался в нее выстрелить, но сначала сразил Атуана Левора. Если бы следом он вновь не попытался ее убить, она бы ощутила, что аура ушла именно после смерти Левора. Об этом Мойро и написал в своем последнем письме. Он особо подчеркнул, что враг излучал высшую магию, которой члены банды никогда не обладали.

Следовательно, истинный враг – не банда?

Мэй читала дальше и узнавала все больше подробностей о том, что на самом деле происходило тогда в Рудрете. Теперь, когда она предположила, что враг был иной, все встало на свои места, в том числе и поведение Тэаса.

Она вновь поднялась с кресла, но чтение не закончила, лишь периодически отхлебывала остывший кофе. Кьюлак написал ей, как возникла банда, почему необходимо было лгать и в какой момент он счел ее достаточно сильной, чтобы знать правду. До этого он испытывал ее. Хотел убедиться, что она потянет борьбу с настоящим врагом.

В конце текста он предупредил, что теперь ее жизнь изменится, станет опасней, и напомнил, что больше ни один сыщик, включая Эдварда, не должен знать правду. Теперь она понимала, почему так, и невольно испытывала гордость, что была посвящена в суть, в то время как Эдвард, по словам Тэаса, не подходил. Возможно, она все еще злилась на напарника за то, что он не рассказал ей о поимке члена банды.

Она собрала листы и магией сожгла их в камине, наблюдая, как догорают единственные доказательства невиновности банды. При этом она представляла, как вернется на работу и поговорит с преступником. Главное было сделать это очень осторожно, ведь теперь любой разговор был для нее опасен. Стоило ее коллегам узнать, чью сторону она выбрала, и она покойница. Ее казнят, так как правду раскрыть она не сможет. Но еще хуже было засветиться перед врагом, дать ему понять, что она превратилась в реальную угрозу. Тогда и смерть могла показаться неплохим избавлением от финальных страданий.

Впрочем, воображая разные варианты событий, Мэй каждый раз приходила к одному выводу: она будет названа предательницей. Для этого Тэас ее и испытывал. Хотел быть уверенным, что она готова бороться до конца, не обращая внимания на презрение других. Он искал не сыщика – приверженца правил, он искал кого-то с иным подходом, кого-то, кто был способен заняться самодеятельностью ради правды и не боялся потерять работу за это. Именно поэтому Мэй прошла испытание, а Эдвард, привыкший работать в определенных рамках, нет.

«Правда для тебя всегда была важнее репутации, – мысленно призналась себе сыщица. – Тэас тоже положил на карту все. Когда-то и он был уважаемым детективом».

Когда в камине не осталось и следа от опасных листов, а кофе в чашке наконец закончился, Мэй решила тщательно продумать свои дальнейшие действия. Тэас впустил ее в настоящую войну, и она его не подведет.

Спустя двадцать минут в дверь позвонили. Мэй оглянулась на коридор и громко поинтересовалась, кто к ней пришел. Какой-то ответ был, но ей все же пришлось подойти к двери и спросить еще раз, чтобы услышать:

– Кто это?

– Мэй! Это Эдвард! У меня важные новости!

«Решил поделиться», – мысленно отметила она и медленно открыла дверь.

– Рада, что ты пришел. – Она слегка улыбнулась. – Что случилось?

– Мы поймали члена банды, и ты не поверишь, кто им оказался, – сразу же перешел к делу Эдвард Дерби.

– Кого вы поймали? – Играть заинтересованность ей не пришлось. Она лишь надеялась, что далее не прозвучит имя Тэаса.

– Один из «погибших» ученых. Дафнис Ангарда.

– Дафнис Ангарда?! – поразилась она. – Тот, кого выжгли в Рудрете?

– Именно. Оказывается, он не погиб тогда, а в банду вступил, чтобы убивать других ученых за сохранность своей шкуры. – Последние слова Эдвард говорил с особым презрением.

Мэй была очень сосредоточена в тот момент. Старалась не выдать свое истинное отношение к происходящему. Тэас был прав: теперь ее жизнь стала опаснее и сложнее. И хоть ей и было неприятно лгать напарнику, это было необходимо. В первую очередь ради безопасности самого Эдварда.

– Может, зайдешь? – предложила она, отступив с порога.

– Спасибо, – поблагодарил Дерби и вошел. В коридоре он остановился и решил поделиться тем, что его так волновало: – Знаешь, я говорил с предателем Ангардой.

Квейт закрыла дверь, готовая слушать.

– Не знаю. – Эдвард устало вдохнул, пару секунд выждал и попытался объяснить: – Вроде просто, а вроде и нет. По пути к тебе я все думал, как такой человек, великий ученый, мог стать жестоким убийцей, да еще убивать других маго-техников и так спокойно говорить об этом в тюрьме. При этом его совершенно не пугает, что его скоро казнят.

– Был суд? – тут же спросила Мэй.

– Пока еще нет.

– Я могу с ним поговорить? – осторожно приступила она.