Затаившийся Оракул

Позже он исчез. Я надеюсь, что они с Кайлой нашли их три золотых яблока и благополучно сбежали.

И, наконец, Мэг и я достигли развилки коридора. Это было понятно по направлению ветра и разной температуре потоков воздуха.

— Почему мы остановились? — спросила Мэг.

— Тсс, — я прислушался.

С правой стороны коридора доносилось слабое гудение, как от настольной пилы. В левом же коридоре было тихо, но ощущался слабый запах, неприятно знакомый… точно не сера, но все же какая-то парообразная смесь различных минералов из глубины земли.

— Я ничего не слышу, — пожаловалась Мэг.

— Шум от распиливания справа, — сказал я ей. — Слева плохой запах.

— Я, пожалуй, выберу плохой запах.

— Конечно, ты его выберешь.

Мэг наградила меня своим коронным пренебрежительным фырканьем, затем заковыляла влево, потянув меня за собой. Золотая нить, обвязанная вокруг моей ноги, начинала натирать. Я мог чувствовать пульс артерии в бедре Мэг, что нарушало мой собственный ритм. Всякий раз, когда я нервничал (что происходит не часто), мне нравилось напевать песни про себя: обычно Болеро Равеля или древнегреческую «Song of Seikilos»[23]. Из-за пульса Мэг мне в голову приходила только одна песня «Chicken Dance»[24]. Что не успокаивало.

Мы продвигались вперёд. Запах вулканических испарений усиливался. Мой пульс терял свой идеальный ритм. Сердце стучало в груди с каждым ко, ко, ко из Chicken Dance. Я боялся, что знал, где мы находимся. Я доказывал себе, что это невозможно. Мы не могли пройти половину земного шара. Но это же Лабиринт. Здесь, внизу, расстояния не имеют значения. Лабиринт знает, как использовать слабые места своих жертв. Хуже того, у него было ужасное чувство юмора.

— Я вижу свет! — сказала Мэг.

Она была права. Абсолютная темнота начала сменяться полутьмой. Впереди тоннель заканчивался, сливаясь с узкой, продольной пропастью, похожей на жерло вулкана.

Это выглядело так, будто громадная лапа полоснула по коридору, оставив большую рану в земле.

Я видел существ с такими большими лапами в Тартаре. Не хотел бы я встретить их снова.

— Мы должны вернуться, — сказал я.

— Это глупо, — сказала Мэг. — Не видишь золотое свечение? Яблоко где-то здесь!

Всё, что я видел — это закрученные шлейфы пепла и газа.

— Свечение может быть лавой, — сказал я. — Или радиацией. Или парой глаз. Горящие глаза не сулят ничего хорошего.

— Это яблоко, — настаивала Мэг. — Я чувствую запах яблок.

— С каких это пор у тебя хорошее обоняние?

Мэг двинулась вперёд, не давая другого шанса, кроме как пойти за ней. Для маленькой девочки она вела себя слишком по-командирски. В конце тоннеля мы оказались на узком выступе.

Ближайшая стена была в десяти футах от нас, глубина расщелины казалась бесконечной. Где-то в ста футах над нами располагалось неровное отверстие, открывающееся в большую камеру.

Болезненно холодный кубик льда, казалось, скатился по моему горлу. Я никогда не видел это место снизу, но я точно знал, где мы находимся. Мы стояли на омфале — в центре античного мира.

— Ты дрожишь, — сказала Мэг.

Я попытался закрыть ей рот рукой, но она укусила её.

— Не трогай меня, — заворчала она.

— Пожалуйста, соблюдай тишину.

— Почему?

— Потому что над нами… — мой голос сорвался. — Дельфы. Покои Оракула.

Нос Мэг вздрогнул, как у кролика.

— Это невозможно.

— Нет, это так, — прошептал я. — И если это Дельфы, то, значит…

Над нашими головами раздалось такое громкое шипение, будто весь океан ударился о сковороду и образовал массивное облако пара. Выступ затрещал. Посыпалась галька. Наверху чудовищное тело скользнуло по трещине, полностью закрывая отверстие. Запах сброшенной змеиной кожи опалял мне ноздри.

— Пифон, — в этот раз мой голос был даже выше, чем у Мэг. — Он здесь.

Глава 18

И Зверь зовёт нас
Меня тут нет. Прячемся
Но где? В мусоре

БЫЛ ЛИ Я КОГДА-ЛИБО ТАК НАПУГАН?

Возможно, когда Тифон яростно проносился по земле, раскидывая перед собой богов. Возможно, когда Гея спустила с цепи своих гигантов, чтобы свергнуть Олимп. Или, может, когда увидел Ареса голышом в раздевалке. Этого достаточно, чтобы заставить мои волосы побелеть на целый век. Но тогда я был богом. Теперь же я стал мелким, слабым смертным, свернувшимся калачиком в темноте. Всё, что я мог, — это молиться, чтобы мой заклятый враг не почувствовал моё присутствие. Впервые за всю свою чудесную жизнь я желал стать невидимым.

О, почему Лабиринт принёс меня именно сюда?

Как только я об этом подумал, то упрекнул самого себя. Конечно же, он доставил меня именно туда, где мне меньше всего хотелось оказаться. Остин ошибался насчёт Лабиринта. Он так и остался злобным созданием, запрограммированным на то, чтобы убивать. Только сейчас он немного охладел к убийствам.

Мэг не обращала внимание на угрозу, нависшую над нами. Даже в присутствии монстра, находящегося в тридцати метрах от нас, она была полностью сосредоточена на задании. Мэг толкнула меня локтем и указала на маленький выступ на противоположной стене, где сверкало, переливаясь всеми цветами радуги, яблоко.