Затаившийся Оракул

— Ненавижу насекомых.

Это звучало разумно из уст дочери богини земледелия, но мне мертвые муравьи не казались более мерзкими, чем груды мусора, в которых мы частенько плавали.

— Не беспокойся. Этот мертв. Что бы его ни убило, оно должно иметь мощные челюсти, чтобы расколоть такой панцирь.

— Не утешает. Э-эти твари опасны?

Я засмеялся:

— О, да. Встречаются как небольшие, размером с собаку, так и крупные, больше медведя гризли. Однажды я видел, как колония мирмеков напала на армию греков в Индии. Это было уморительно. Они плевались кислотой, которая плавила бронзовую броню и…

— Аполлон.

Моя улыбка угасла. Я напомнил себе, что я больше не зритель. Эти муравьи могли нас убить. С легкостью. И Мэг была в ужасе.

— Ладно, — сказал я. — Дождь должен удерживать мирмеков в их тоннелях. Главное, не делай себя привлекательной мишенью. Они любят яркие, блестящие вещи.

— Как фонарик?

— Эм…

Мэг отдала мне фонарик:

— Веди, Аполлон.

Я подумал, что это несправедливо, но мы двинулись вперед.

В течение следующего часа или около того (да, конечно, лес был не очень большим) дождь утих, оставляя на земле клубы пара.

Воздух начал нагреваться. Стало влажно, словно в бане. Густой белый пар окутал ветки деревьев.

— Что происходит? — Мэг вытерла лицо. — Мы будто в тропиках.

Я не ответил. Впереди послышался тяжелый гулкий звук — словно вода бежит по трубам… или расщелинам.

Я не мог сдержать улыбку:

— Гейзер.

— Гейзер? — повторила Мэг. — Как Старый Служака?[31]

— Это отличная новость. Возможно, мы узнаем, куда идти. Возможно, наши затерявшиеся полубоги нашли здесь укрытие!

— С гейзерами, — сказала Мэг.

— Нет, дурочка. С божествами гейзеров. Если они будут в хорошем настроении, всё будет замечательно.

— А если в плохом?

— Тогда мы развеселим их, прежде чем они нас сварят. За мной!

Глава 23

Прошу оценить
По шкале до десяти
Свою смерть. Мерси.

БЫЛО ЛИ с моей стороны опрометчиво идти к таким непостоянным богам природы?

Ну что вы. Пересматривать свои решения не в моем характере. Такой черты у меня никогда не было.

Правда, мои воспоминания о паликои были немного туманными. Насколько помнил, в древней Сицилии считали, что боги-гейзеры дают убежище беглым рабам, поэтому это должны были быть добрые духи. Возможно, они могли бы приютить и пропавших полубогов, или, по крайней мере, заметить, как они проходили по их территории, бормоча что-то невнятное. К тому же, я был Аполлоном! Для паликои будет честью встретить такого важного олимпийца, как я! Тот факт, что из верхушек гейзеров часто вырывались столпы обжигающей воды высотою несколько десятков метров, не мог помешать мне завести несколько новых поклонников… в смысле, друзей.

Поляна открылась перед нами, подобно дверцам печи. Стена тепла прорвалась сквозь деревья и окатила моё лицо. Я чувствовал влагу, проникающую в мои поры, и надеялся, что она поможет мне избавиться от прыщей.

Сцена, открывшаяся перед нами, не имела ничего общего с зимним Лонг-Айлендом.

Сверкающие лозы оплетали ветви деревьев. Тропические цветы росли на лесной подстилке.

Красный попугай сидел на дереве, увешанном тяжелыми гроздьями зеленых бананов.

В середине поляны располагались два гейзера: одинаковые отверстия, окруженные восьмеркой серых грязевых котлов[32]. Кратеры дымились и шипели, но сейчас они не извергали воду. Я решил принять это за хорошее предзнаменование.

Сапоги Мэг хлюпали из-за грязи.

— Тут безопасно?

— Определенно нет, — ответил я. — Нам нужно сделать подношение. Может быть, твой мешочек с семенами?

Мэг ударила меня по руке.

— Они волшебные. Только для вопросов жизни и смерти. А что насчет твоей гавайской гитары?

Ты все равно не будешь на ней играть.

— Человек чести никогда не уступит свою гавайскую гитару, — я воодушевился. — Погоди-ка. Ты подала мне идею. Я предложу гейзерам поэму. Это я все еще могу делать. Поэма не считается за музыку.

Мэг нахмурилась:

— Эм, я не уверена…

— Не завидуй, Мэг. Потом я сочиню поэму и для тебя. Это точно должно умилостивить гейзеров!

И я, разведя руки, пошел вперед, начав импровизировать:

О, гейзер, слышишь? Гейзер мой.
Позволь исторгнуться нам вместе. Нам с тобой.
В момент тоски полночной
Раздумьям предадимся вечным
Кому же лес принадлежит.
Не растворились мы средь ночи молчаливой
Но, словно облака, блуждали сиротливо,
По ком, хотим узнать, тот колокол звонит.
Надежда мне одна осталась,
К источникам неисчерпаемым обращаюсь.
Поговорить о многом предстоит.

Не хочу хвастаться, но, по-моему, вышло неплохо, хотя я и позаимствовал несколько строк из моих ранних произведений. В отличие от музыки и стрельбы из лука, мои божественные навыки поэзии остались нетронутыми.