Читаем Затаившийся Оракул полностью

Затаившийся Оракул

— После Великого пожара, — я сказал ей, — вместо того, чтобы восстановить дома на Палатине[51], он сравнял с землей окрестности и построил новый дворец — Золотой дом.

С мечтательным выражением лица Нерон сказал:

— Ах, да… Золотой дом. Он был прекрасен, Мэг! У меня было свое озеро, три сотни комнат, фрески из золота, мозаики, сделанные из жемчуга, и бриллианты. Я наконец-то мог жить, как нормальный человек!

— Ты посмел воздвигнуть бронзовую статую высотой под сто футов у себя во дворе! — сказал я.

— Статую самого себя в образе Сола, бога солнца. Иначе говоря, ты притворился мной.

— Воистину, — согласился Нерон. — Даже после моей смерти эта статуя продолжала существовать. Я узнал, что она стала известной как Колосс Нерона! Они переставили ее к гладиаторскому амфитеатру, и все стали называть театр в честь статуи — Колизей, — Нерон выпятил свою грудь. — Да… Статуя была идеальным решением.

Интонация его голоса стала еще более жуткой, чем обычно.

— О чем ты вообще говоришь? — я спросил.

— Хммм? Да так, ни о чем, — Он посмотрел на свои часы… на «ролексы» из розового золота. — Дело в том, что во мне был некий шик! Люди любили меня!

Я покачал головой.

— Они отвернулись от тебя. Римляне были уверены в том, что ты начал Великий пожар, поэтому ты свалил все на христиан.

Я осознавал, что этот спор был бессмысленным. Если Мэг скрывала свою настоящую сущность все это время, то не думаю, что вдруг смогу переубедить ее. Но, возможно, я достаточно потянул время для того, чтобы подмога успела прийти. Если бы у меня была подмога.

Нерон пренебрежительно махнул рукой.

— Понимаешь, христиане были преступниками. Быть может, они не начинали пожар, но они все равно были причинами других бед. И я понял это раньше всех!

— Он скармливал их львам, — сказал я Мэг. — Сжигал их, словно они были факелами, и тоже самое он сделает с этими шестью.

Лицо Мэг позеленело. Она взглянула на бессознательных заложников, привязанных к столбам.

— Нерон, ты не…

— Они будут освобождены, — пообещал он, — если Аполлон поможет нам.

— Мэг, ты не можешь доверять ему, — сказал я. — Последний раз, когда он это делал, он повесил всех христиан на заднем дворе и сжег их, чтобы осветить свою вечеринку. Я видел это. Я все еще помню крики.

Мэг схватилась за свой живот.

— Моя дорогая, не верь его сказкам, — сказал Нерон. — Все это было лишь пропагандой против меня, начатой моими противниками.

Мэг изучала лицо Поли, бога гейзера.

— Нерон… ты ничего не говорил про то, что сделаешь из них факелы.

— Они не будут подожжены, — сказал он, пытаясь смягчить свой голос. — До этого не дойдет.

Зверю не придется действовать.

— Понимаешь, Мэг? — я показал пальцем на императора. — Это плохой знак, когда человек говорит о себе в третьем лице. Зевс постоянно отчитывал меня за это.

Винс и Гэри шагнули вперед, взяв свои копья покрепче, их костяшки побелели.

— На твоём месте я был бы осторожнее, — предупредил Нерон. — Мои германцы чувствительны к оскорблениям членов имперского двора. Мне, конечно, нравится говорить о себе, но мы должны уложиться в график, — Он опять посмотрел на свои часы. — Ты открываешь врата. Затем Мэг проверит, может ли она использовать деревья, чтобы предсказать будущее. И если все так, то это просто замечательно! Если же нет… то мы решим эту проблему, когда она возникнет.

— Мэг, — сказал я, — он безумец.

Встав у ее ног, Персик зашипел, показывая, что готов ее защищать.

Подбородок Мэг дрогнул.

— Нерон, заботился обо мне, Аполлон. Он дал мне дом, научил сражаться.

— Ты сказала, что он убил твоего отца.

— Нет! — она усиленно качала головой, в ее глазах стоял ужас. — Это не так! Это не то, что я говорила. Его убил Зверь.

— Но…

Нерон фыркнул.

— Ох, Аполлон… ты многого не понимаешь. Отец Мэг был слабым. Она даже не помнит его. Он не смог защитить ее. Я вырастил ее, помог ей выжить.

Мое сердце екнуло с большей болью. Я не знал всего, через что прошла Мэг, что она чувствовала, но я знал Нерона. Я представил, как легко он меняет представление испуганного ребенка о мире: маленькая и одинокая девочка хочет жить в безопасности и уюте после убийства ее отца, даже если заботиться о ней будет его убийца.

— Мэг, мне так жаль.

Еще одна слеза скатилась по ее щеке.

— Ей не НУЖНА жалость, — голос Нерона был тверд, как бронза. — Теперь, моя дорогая, открой врата. Если Аполлон будет сопротивляться, то напомни ему, что он обязан подчиняться тебе.

Мэг сглотнула.

— Аполлон, не усложняй. Пожалуйста… помоги мне открыть врата.

Я отрицательно покачал головой.

— Уж точно по своей воле я этого не сделаю.

— Тогда я… я приказываю тебе. Помоги мне. Сейчас же.