Затаившийся Оракул

— Послушай меня, Мэг. Я надеялся, что роща принесет нам пользу, но очевидно, что она сломана и беспорядочна. Нельзя верить тому, что она говорит. Это глашатай старой Королевы Титанов. Роща должна быть уничтожена. По-другому и быть не может, Мэг. Ты ведь понимаешь это, не так ли?

Он перевернул Гэри на спину и порылся в карманах телохранителя. Затем Нерон выпрямился, торжественно держа в руках коробку спичек.

— Мы восстановим всё после пожара, — сказал он. — Это место будет великолепным!

Мэг уставилась на него, будто впервые заметив его ужасную бороду.

— О… о чем ты говоришь?

— Он собирается сжечь и сравнять с землей Лонг-Айленд, — сказал я. — Затем он сделает его своим личным владением точно так же, как это было с Римом.

Нерон в гневе рассмеялся.

— Лонг-Айленд — все равно куча грязи! Никто не будет сожалеть об этом. Мой новый императорский дворец растянется от Манхеттена до Монтока — величайший замок из когда-либо построенных! У нас будут личные реки и озера, сто миль собственного пляжа, сады настолько большие, что у них могут быть почтовые индексы. Я построю каждому члену моей свиты личный небоскреб. О Мэг, подумай о вечеринках, которые мы будем устраивать в нашем новом «Золотом доме»[53]!

Правда была непростой. Ноги Мэг согнулись под ее весом.

— Ты не посмеешь, — ее голос дрожал. — Лес… Я дочь Деметры.

— Ты моя дочь, — исправил ее Нерон, — и я очень забочусь о тебе. Поэтому лучше уйди с моей дороги. Живо.

Он поднес спичку к спичечному коробку.

— Как только я подожгу столбы, огонь с наших людей-факелов перейдет прямо за врата. Ничто не сможет его остановить. Весь лес сгорит.

— Пожалуйста! — молила Мэг.

— Следуй за мной, дорогая, — Нерон нахмурился. — Аполлон больше не важен для нас. Ты же не хочешь пробудить Зверя, не так ли?

Он поджег спичку и шагнул к ближайшему столбу, к которому был привязан мой сын Остин.

Глава 32

Нужны «Виллэдж Пипл»
Чтобы защитить разум
«Вай. Эм. Си. Эй», да.

ОХ, ЭТУ ЧАСТЬ БУДЕТ ТРУДНО РАССКАЗЫВАТЬ.

Я прирожденный рассказчик. У меня есть безошибочное чувство драмы. Я хотел бы рассказать то, что должно было случиться: как я прыгнул вперед, крича: «Не-ет!», и перевернулся в воздухе, как акробат, отбросив в сторону зажженную спичку, а затем, крутясь в серии молниеносных шаолиньских движений, разбил голову Нерона и вырубил телохранителей, прежде чем они смогли прийти в себя.

О да. Это было бы идеально.

Увы, правда не дает мне это сделать.

Будь ты проклята, правда! На самом деле я пролепетал что-то вроде: «Нух-э-э, н-не!» Я, возможно, махнул своим бразильским носовым платком в надежде, что его магия уничтожит моих врагов.

Настоящим героем был Персик. Карпои, должно быть, почувствовал истинные чувства Мэг, или, может, ему просто не понравилась идея горящих лесов. Он помчался в воздухе с боевым кличем (вы догадались с каким): «Персики!» Он опустился на руку Нерона, вырвал зубами зажженную спичку из рук императора, а затем приземлился в нескольких футах от него, вытирая язык и крича: «Хат! Хат!» (Что, как я предполагал, на диалекте листопадных растений означало «горячо».)

Сцена могла бы показаться смешной, если бы германцы не поднялись на ноги, пять полубогов и дух гейзера не были бы привязаны к легковоспламеняющимся столбам, а у Нерона не было бы коробка спичек.

Император посмотрел на свою пустую руку:

— Мэг…? — его голос был холоден, как лед. — Что это значит?

— П-персик, иди сюда! — голос Мэг дрожал из-за страха.

Карпои направился в ее сторону. Он шипел на меня, Нерона и германцев.

Мэг прерывисто вздохнула, явно собираясь с мыслями:

— Нерон… Персик прав. Ты… ты не можешь сжечь этих людей заживо.

Нерон вздохнул. Он посмотрел на своих телохранителей, ища поддержки, но германцы до сих пор были ошеломлены. Они хлопали себя по головам, словно пытаясь избавиться от воды в ушах.

— Мэг, — сказал император, — я так стараюсь держать Зверя в клетке. Почему же ты не поможешь мне? Я знаю, что ты хорошая девочка. Я не позволил бы тебе бродить по Манхэттену так долго в одиночку, изображая беспризорницу, если бы я не знал, что ты можешь позаботиться о себе. Но мягкость по отношению к твоим врагам — не добродетель. Ты моя падчерица. Любой из этих полубогов убил бы тебя без колебаний, будь у него шанс.

— Мэг, это неправда! — сказал я. — Ты видела, каков Лагерь Полукровок на самом деле.

Она смотрела на меня с беспокойством:

— Даже… даже если бы это было правдой… — она повернулась к Нерону. — Ты говорил мне никогда не опускаться до уровня моих врагов.

— Да, это так, — голос Нерона звучал раздраженно. — Мы лучше. Мы сильнее. Мы построим славный новый мир. Но эти говорящие чепуху деревья стоят на нашем пути, Мэг. Как и любые агрессивные сорняки, они должны быть сожжены. И единственный способ сделать это — настоящий пожар, пламя, растопленное кровью. Давай сделаем это вместе, без Зверя?

Наконец в моей голове что-то щелкнуло. Я вспомнил, как мой отец наказывал меня столетия назад, когда я, будучи молодым богом, изучал законы Олимпа. Зевс часто говорил: