Затаившийся

Адам по-прежнему смотрит на меня:

– Мне позвонить адвокату, Ли?

Монтроуз отвечает незамедлительно:

– Вы думаете, вам нужен адвокат?

– Ты не подозреваемый, – говорю я – таково мое мнение.

Монтроуз со мной не согласен. Он еще не вычеркнул Адама из списка. Я надеюсь, что сегодняшний разговор объяснит накопившиеся неувязки.

Адам немного расслабляется. Монтроуз включает диктофон.

– Итак, – начинаю я, – нам нужно прояснить несколько моментов, Адам. Возможно, эти детали покажутся тебе неважными или же ты успел их забыть, но попытайся вспомнить. Хорошо?

Я понимаю, что нечаянно подсказала Адаму, как уйти от ответа, – сослаться на забывчивость. Монтроуз непременно отчитает меня за это, если он обратил внимание.

– Мы изучали свидетельские показания, – продолжаю я.

– Да, – подключается к разговору Монтроуз. – Мы опросили всех, кого смогли, и некоторые показания противоречат тому, что рассказали нам вы.

– Вот как? – Адам моргает. – Это странно. Я был немного не в себе, когда мы говорили, но постарался описать все как можно точнее.

– Давай начнем с мистера Беккера, который вызвал полицию, – говорю я.

– С ним что-то не так?

– По его словам, ты сказал, что твой телефон не ловил сигнал.

– Да. Так и есть.

Монтроуз наклоняется чуть ближе.

– Тогда каким образом вы смогли позвонить родителям Софи?

– Связь прерывалась, – говорит Адам. – Иногда мой телефон ловил сигнал, иногда нет. В тот момент поймал.

– Хорошо, – говорю я. – Можешь описать, во что была одета Софи, когда ты видел ее в последний раз?

Он опускает глаза на стол, потом вновь смотрит на меня.

– Да, – говорит он. – На ней была белая пляжная накидка поверх купальника. Кажется, она собиралась позагорать или поплавать. Вода в том маленьком заливе хорошо прогревается.

– На ней было что-нибудь еще? – спрашиваю я.

– Шляпка от солнца. Софи купила ее прошлым летом в Санта-Барбаре.

– Давайте вернемся к описанию нападавшего, – говорит Монтроуз.

Адам пару секунд размышляет:

– Я не видел его лица, так что не смогу опознать его по фотографии. Все произошло так быстро, я мало что разглядел.

– Мы понимаем, – говорю я, хотя знаю, что к Монтроузу это не относится. – Можешь вспомнить еще что-нибудь про него? Цвет волос? Одежду?

– Он подошел к Софи сзади. Она закричала, и я взялся за весла. Я увидел, что это был мужчина. Крупнее нее.

– Хорошо. Понятно. Во что он был одет? На нем была шляпа? – спрашиваю я.

Адам смотрит наверх:

– Шляпы я не помню. На нем была красная куртка и штаны защитного цвета, кажется. Не уверен. Сложно вспомнить мелкие детали, когда происходит что-то подобное. Они стираются из памяти.

Это действительно сложно. Но я помню каждую мелочь. Я помню, во что был одет Альберт Ходж. Как он пах. Помню шрам от аппендицита. Помню его электронные часы фирмы Casio с белым циферблатом и черным ремешком. Помню фланелевую рубашку и джинсы Levi’s. От них пахло машинным маслом.

Мы переходим к еде, которую нашла в холодильнике Тереза Дибли. Ее показания противоречат тому, что рассказывал Адам.

– Ты говорил, что вы с Софи купили сэндвичи на ужин, – говорю я.

– Да, – отвечает он, – в магазине недалеко от коттеджей.

– И вы их съели?

– У Софи не было аппетита, – говорит Адам, – из-за простуды. Но мы поели. Немного.

Я не говорю, что желудок Софи оказался пуст.

Но Адам будто читает мои мысли. Может, я каким-то образом даю ему подсказку – я знаю, что он не стал бы причинять вред своей жене, что бы там ни думал мой напарник.

– Хотя, – говорит он, – сейчас мне кажется, что она все же не стала есть. Мы купили сэндвичи, и я разделил один из них с Обри.

Логично, думаю я. В холодильнике было два целых сэндвича и один полусъеденный.

– На следующее утро вы приготовили вафли, – говорит Монтроуз. – Но Софи не стала их есть. Верно?

Адам ерзает на стуле. Пот на его рубашке успел высохнуть. Адам спокоен. Расслаблен.

– Да. Она не любила завтракать. Предпочитала просто выпить кофе.

– Но в то утро она пила вино, – говорит Монтроуз. – Еще до одиннадцати.

– Мы приехали отдохнуть, – говорит Адам. – Она говорила, что вино можно пить в любое время. Иногда потягивала его весь день.

– Сэндвичи купили вы или Софи? – спрашивает Монтроуз.

– Софи, – отвечает Адам в некоторой растерянности. – Почему вас так интересуют сэндвичи?

– Не волнуйся, – говорю я. – Мы просто пытаемся выстроить временную шкалу.

– Думаете, кто-то начал следить за ней в супермаркете? – внезапно спрашивает Адам.

Монтроуз глядит на меня, затем на Адама.

– Нет. А вы?

– Не уверен, – говорит Адам. – Она упомянула, что продавец в мясном отделе на нее заглядывался, но для Софи в этом нет ничего необычного. На нее часто смотрели, и она всякий раз мне об этом рассказывала. Знаю, со стороны это кажется странным. Но она гордилась тем, что на нее обращают внимание. Я тоже этим гордился. Для нас это было нормально.

– Может быть, она испугалась того продавца или почувствовала себя неуютно? – спрашиваю я.

– Да нет, ничего такого, – говорит Адам. – Как я и сказал, ей льстило внимание. А тебе разве нет?