Затаившийся

Я держу телефон на расстоянии вытянутой руки, так что слова Фрэнка исчезают в пустоте. Растворяются в воздухе. Я улыбаюсь. Его никто не слышит.

Через минуту я снова подношу телефон к уху. Фрэнк все еще не успокоился. Кажется, даже еще больше разъярился.

– Проклятый ублюдок, – рычит он. – Ты еще не знаешь, в какую войну ввязался.

Я снова убираю телефон. Неподалеку стоит мужчина, ждущий такси; я подумываю о том, чтобы подвезти его и вместе посмеяться над тирадой Фрэнка.

– Фрэнк, – говорю я наконец, – ты очень меня раздражаешь. Разговор окончен.

– Это я позвонил тебе, – говорит он. – Мне решать, когда закончить разговор.

Забавно. Будто он думает, что может силой заставить кого-то, кроме бедняжки Хелен, выслушивать свои бесконечные словоизлияния.

– Мне пора, Фрэнк, – говорю я, не дожидаясь ответа. – Спасибо за звонок. Передавай привет Хелен. Ума не приложу, как она тебя терпит.

С этими словами я кладу трубку. Раз – и голос тестя затихает.

Я бы добавил его номер в черный список, но он все равно найдет способ добраться до меня и в чем-нибудь обвинить. Разозлить. Он и понятия не имеет, как я любил его дочь и как она его презирала. Как я его ненавижу. Люди верят в то, во что хотят верить. Моя мама всегда так говорила. Она была очень умной женщиной.

Я собираюсь было отложить телефон, но тут замечаю голосовое сообщение. От Ли. Почему-то при виде него эйфория, оставшаяся после того, как я положил трубку, исчезает без следа.

29 Коннор

– Не повезло тебе, – говорит Мика, наш шеф-повар, когда я захожу в ресторан через заднюю дверь в среду днем. Он как раз проверяет содержимое кладовой перед ужином.

– Все в порядке, – говорю я, снимая куртку и бросая взгляд на сегодняшние свежие морепродукты. – Гребешки всегда быстро расходятся, – добавляю я.

Мику гребешки не интересуют.

– Похищение и убийство, – говорит он, напоминая про кошмар, в который превратился мой трехдневный отдых. – Запоминающиеся выдались выходные.

Что-то сжимается у меня в груди, но я молчу. Откуда он об этом знает?

– Ту женщину из Маунт-Бейкер убили прямо в Лилливаапе, куда ты уехал отдыхать, – продолжает Мика. – В новостях показывали съемку с вертолета. И я увидел твою машину!

Я не хочу вспоминать эти выходные, но, похоже, выбора у меня нет.

– Мы пропустили все веселье, – я решаю солгать. – если, конечно, это можно назвать весельем.

– Сара успела изучить каждую мелочь, – говорит Мика, отрывая взгляд от планшета. – Она обожает разгадывать преступления. Говорит, ту женщину наверняка убил ее муж.

Сара – его жена. Мика прав. Она действительно обожает истории о преступлениях. Вечно читает всякие триллеры, когда ждет мужа с работы.

– Может, и правда убил. Я не в курсе. Мы ничего не видели.

– В самом деле? Ничего? – Мика откладывает планшет, отправляя список покупок на печать. Я слышу, как в кабинете включается принтер, и направляюсь туда, чтобы забрать распечатку.

– Держи, – говорю я, отдавая список Мике.

– Спасибо, Коннор, – отвечает он. – Сара очень огорчится. Она надеялась, ты поделишься с ней какой-нибудь инсайдерской информацией про этого Уорнера. Так жаль его бедняжку-жену. Избили и выбросили, как мусор. Какой же он ублюдок.

– Любой, кто решится на такое, – ублюдок, – соглашаюсь я.

– Сара все равно захочет тебя расспросить.

– Придется ее разочаровать, – отвечаю я. – Нас там даже не было.

Я заканчиваю обставлять столики. У нас маленький ресторан с хорошо обеспеченной и придирчивой клиентурой, по большей части это сотрудники технологической сферы. Мика надеется найти что-то получше «Синей двери», и его кулинарный талант действительно заслуживает большего. Я не хочу его подвести. Я работаю здесь дольше всех остальных официантов, и у меня больше всего опыта. Я обслуживаю лучшие столики. Я получаю больше всех чаевых. Намного больше. Мы прекрасная команда. Но внезапно, когда я складываю белую салфетку, порез у меня на пальце вновь открывается. Как дорожный знак. Как пятно Роршаха. Прямо у меня на глазах. События прошедших выходных накатывают на меня волной, и я чувствую себя неуютно. Не знаю почему. Когда я только вошел в ресторан, все было в порядке, но сейчас меня пробил озноб, как будто мой мозг пытается перезапуститься, но не может.

Я аккуратно промываю порез под краном, и вода окрашивается розовым. Исчезает в сливе. На самом деле я даже не знаю, где порезался. На работе? Или где-то еще?

Я никогда в жизни не уходил с работы. Я пытаюсь взять себя в руки. Но не могу представить, как проведу целый вечер, улыбаясь и делая вид, что все хорошо, хотя внутри я будто забыл, кто я такой. Я не знаю, что я наделал. Совершенно не представляю. Но в глубине души я знаю, что что-то сделал.

Что произошло на пляже? Неужели я совершил что-то настолько ужасное, что даже не помню этого?

Как авария в Хантингтон-Бич?

Что-то вроде того?