Затаившийся

Дикон Кофейное Дыхание вертит в руках рекламную брошюру. Он меня раздражает. У него потные руки и рубашка на размер больше. На его пиджаке – наверное, единственном его пиджаке – виднеются пятна: омлет и помидор. Должно быть, завтрак и обед.

– Нет, – говорю я, получая определенное наслаждение от спора с этим придурком. – Она моя жена. Она говорила об этом со мной. Родителям она ничего не сказала, потому что они назойливые идиоты, понимаете? Вы всерьез хотите вмешаться в наши семейные дрязги? Предупреждаю сразу: у вас не хватит времени, чтобы выслушать меня и закопать всех тех покойников за стеной.

Джеймс Дикон хлопает глазами и бормочет что-то про то, как ему жаль. Думаю, он просто злится, что ему не удалось втюхать мне дорогую бесполезную коробку.

– Что насчет склепа? – вдруг оживляется он. – Вы с дочерью сможете навещать покойную, вспоминать ее. Мы предлагаем широкий…

Я перебиваю его.

– Мы и так будем ее вспоминать. Я развею прах над Худ-Каналом, где она погибла. Она любила то место. А мрамор ненавидела. Когда мы ремонтировали кухню, она специально сказала прорабу, что не желает видеть там никакого мрамора.

– Понимаю, – говорит Дикон. – Может быть, вы захотите обсудить поминальную службу?

Нечего обсуждать – никакой поминальной службы не будет.

– Я еще думаю над этим, – говорю я. – Все произошло так быстро. Не знаю, что мне делать.

Я не хочу вести себя как последний козел. Но я зол на Софи. Я злюсь на нее по тысяче причин. О некоторых я не хочу думать. О других думаю невольно. Я не в настроении петь Софи дифирамбы. Горе – странная штука. Оно смешивается с другими чувствами, которые никуда не деваются после смерти человека.

– Обычно поминки устраивают в течение недели, – говорит Дикон со слабой надеждой.

– Я подумаю, – отвечаю я и поворачиваюсь к выходу.

– Не хотите взглянуть на некоторые наши предложения? – спрашивает он, разглаживая брошюру. – Может быть, вас что-то заинтересует, сэр?

Я кидаю на него взгляд. Сердитый взгляд:

– Нет, спасибо. Я хочу знать, когда вы ее кремируете?

Он выглядит удивленным. Кажется, для него это нетипично.

– Мы оставили тело в хранилище по настоянию мистера Флинна, – говорит он, – но, раз вы сообщили нам ее пожелания, прах будет готов уже завтра.

– Отлично, – говорю я. – Я пришлю вам свой адрес. Вы ведь можете доставить прах, верно?

– Чаще всего к нам кого-то посылают, – на лице Дикона вновь проступает растерянность.

– Чаще всего женщин не убивают и не выбрасывают в воду. Боже, вы все так усложняете. Невероятно.

– Прошу прощения, – говорит он. – Да, мы доставим вам прах миссис Уорнер.

Я коротко киваю в ответ. Он смотрит на меня с нескрываемым омерзением. Мне все равно. Пусть расскажет все Фрэнку Флинну. Я прямо-таки вижу, как стремительно краснеет его лысая голова. Бум. Как стоп-сигнал.

Это единственная мысль, радующая меня в эти беспросветные дни.

На выходе я встречаюсь взглядом с девушкой за приемной стойкой. Когда я приехал, здесь никого не было. Девушка очень привлекательна. На вид ей где-то двадцать три, может быть даже меньше. Интересно, почему она работает в таком жутком месте? Она похожа на Мэрилин из того старого сериала, «Семейка монстров» – обычная девушка в окружении уродов типа Джеймса Дикона. Я разглядываю ее. Большие карие глаза. Длинные вьющиеся темные волосы. При других обстоятельствах я бы тут же пригласил ее на свидание. Потом мог бы похвастаться перед друзьями, что подцепил красотку в похоронном бюро. Не важно, действительно ли она красива и хорош ли был секс; главное здесь – дерзкий поступок.

Когда я подхожу к машине, у меня звонит телефон. Как я и предполагал.

– Привет, Фрэнк, – отвечаю я, словно бы не ожидал звонка. – Что такое?

– Что такое? – я уверен, что он снова весь раздулся. – Мне только что позвонили из похоронного бюро. Господи боже, да что ты за человек такой? Не желаешь нормально похоронить собственную жену!

– Она не верила во все это, Фрэнк.

– Еще как верила, – отвечает он. – У нас готов участок для погребения. Тебе даже не придется ни за что платить, ты, проклятый скупердяй.

Хотелось бы мне, чтобы у Фрэнка Флинна прямо сейчас случился сердечный приступ. Но это вряд ли. Несмотря на алкоголь, переедание, курение и сердце размером с грецкий орех, Фрэнк Флинн, скорее всего, переживет нас всех. Если случится ядерная война, Фрэнк выживет и станет королем тараканов. Ему бы это понравилось. Тараканы не стали бы с ним спорить. Повелитель тараканов. Отлично звучит. Наверняка он все еще краснеет от злости. Фрэнк не выносит, когда ему противоречат. Когда что-то выходит из-под его контроля. Хотел бы я сказать ему, что Софи его стеснялась. Столько раз сгорала от стыда, что я и сосчитать не могу, хотя работаю в сфере финансов. Но вместо этого я просто включаю кондиционер.

– Деньги тут ни при чем, Фрэнк, – говорю я. – Жизнь Софи была застрахована. Если бы я хотел, то мог бы построить ей целый мавзолей.

Фрэнк прямо-таки кипит. Очаровательно.

– Меня тошнит от тебя, Адам, – говорит он. – Ты кусок дерьма.