Затаившийся

– В каком смысле?

Мне следовало промолчать. Это очень личная проблема. Но я продолжил.

– Я услышал, о чем вы говорили на днях, – сказал я, следя за его реакцией. – Мы с Кристен тоже безуспешно пытаемся зачать.

Мика – крупный парень с двумя золотыми серьгами и редеющим хвостом. У него широкая грудь и руки, которыми не может похвастаться ни один другой повар. Он мог бы отправить меня в нокаут. Но вместо этого просто кивнул.

– Да, – сказал он. – И вы тоже?

– Раз за разом, – ответил я. – Зная мою жену, думаю, она никогда не сдастся.

– У меня такая же, – сказал он, доставая из бара бутылку дорогой текилы. Он плеснул ее мне в кофейную кружку; бокалы уже были в мойке, и он не любил оставлять посуду в раковине на ночь. Я дождался, пока он нальет текилу в свою кружку.

Мы оба выпили алкоголь залпом.

– Это нелегко, – сказал Мика, а потом признался, что Саре было еще тяжелее. Намного. – У меня есть двое детей от Дарлы, – добавил он, – так что дело не во мне.

Я жестом попросил его налить еще текилы. Это был Patrón. К тому же, бесплатно. Хотя одна из этих причин была лучше другой. Бесплатная выпивка всегда меня подводила. Дешевые бутылки, стоящие на самой нижней полке в магазине. Откровенно говоря, я скатывался все ближе к алкоголизму с самой аварии. Или я уже тогда был алкоголиком? Кто знает?

Мика налил нам еще.

– Да, – сказал я. – У меня тоже.

Он посмотрел на меня настороженно:

– Я не знал, что у тебя был ребенок до Кристен.

Никто в ресторане этого не знал. Я бы не стал это обсуждать. И даже упоминать.

– Не до, – признался я. – Я не говорю об этом с Кристен. Вообще ни с кем не говорю. Просто знаю, как и ты, что проблема не во мне.

Мика отстранился и не стал развивать тему.

– Неловкое положение, – сказал он, предлагая налить еще.

Я прикрываю пустую кружку ладонью. Я достаточно умен, чтобы не напиваться с шеф-поваром. Он владеет рестораном.

– Да, – сказал я ему. – Каждый месяц одно и то же. Меня это убивает, как и ее. Она не желает усыновлять или использовать чужие яйцеклетки для ЭКО. Хочет забеременеть сама.

– Сара тоже, – сказал Мика. – Я говорил, что мы можем усыновить, и к тому же, она уже стала мачехой для моих детей. Но ее это не устраивает. Она хочет родного ребенка. Как будто материнство – это какая-то почетная медаль.

Я сдался и согласился на третий шот текилы. Попытался убедить себя, что мне этого хватит. Действительно хватит.

– Давай откровенно, шеф, – сказал я.

– Давай, – ответил Мика. – Надеюсь, ты всегда со мной откровенен, Коннор.

– Эта проблема разрушает наш брак.

Мика взял кружки и начал их мыть.

– Каким образом? – спросил он.

Я прислонился к барной стойке, пока он занимался кружками.

– Вечные неудачи, – сказал я. – Я не могу просто сказать ей: «Кристен, это ужасно, это несправедливо и грустно, но ты не сможешь забеременеть. Нам нужно жить дальше». Вместо этого мы каждый месяц пытаемся придумать что-то новое.

Мика коротко кивнул:

– Да, я хорошо тебя понимаю. И полностью согласен.

– Ага, – продолжил я, ощущая приятное тепло от выпитой текилы. – Она словно пытается найти виноватого, но я не могу ей помочь. Просто не могу. Я знаю, что дело в ней. Я люблю ее и не хочу, чтобы она себя винила. Но эти постоянные жалобы выводят меня из себя.

Мика закатал рукава своей белой рубашки.

– У Сары не так все плохо, – сказал он, – но порой она говорит колкости. На днях заявила, что у мужчин после сорока потенция снижается вдвое. Потенция? О чем она вообще!

Я засмеялся, и мне было хорошо:

– Вот уж с этим у нас проблем нет.

Мика вежливо улыбнулся, и я сменил тему на то, что меня действительно волновало.

– Мне надоело чувствовать себя неудачником. Надоело мастурбировать в пробирку, чтобы она могла впрыснуть в себя сперму, когда ей будет удобно.

– Чувствуешь себя куском мяса? – спросил Мика.

Я понял, на что он намекает.

– Ну да, мечта каждого мужчины, я понимаю. Все было бы не так плохо, если бы я мог придумать, как ее осчастливить.

– Пары, которые не могут зачать ребенка, в итоге смиряются с этим, – сказал он, прежде чем объяснил, что они с Сарой ходили к психотерапевту. – На это уходит время. Женщинам, конечно, тяжелее. Они думают об этом каждый раз, когда видят маленьких детей. По телевизору. На улице. Саре достается каждый раз, когда ее сестры приезжают на Рождество. У одной из них близнецы. У другой аж четверо детей. Она смотрит на них и, несмотря на все свои достижения, завидует им.

Я видел это в глазах Кристен.

– Да, – сказал я. – Ничего не остается, кроме как смириться.

– Именно, – ответил Мика. – Саре не понравилось бы, что я обсуждаю это с тобой.

– Ага. Кристен тоже.

Мы включили сигнализацию, погасили свет и пошли на выход. На улице царила темнота, и перед рестораном лежал бездомный в фиолетовых спортивных штанах. Мы перешагнули через него, зная, что, как бы тяжело нам ни приходилось, всегда найдется кто-то, кому еще хуже.

Отсутствие ребенка – не самое плохое, что может случиться.

Если, конечно, ты не хочешь ребенка.

42 Кристен