ЗАТЕМ

— По-моему, сейчас самое подходящее время для визитов. А ты опять спал? До чего же ленивы люди, которые могут не работать. Даже непонятно, для чего ты родился, — Тэрао без конца обмахивался шляпой, и, поскольку особой жары не было, выглядело это довольно забавно.

— Для чего бы я ни родился, тебе до этого нет никакого дела. Лучше скажи, зачем пришёл. Опять сейчас скажешь: «Всего на каких-нибудь десять дней»? Но денег я тебе не дам, не рассчитывай, — довольно бесцеремонно заявил Дайскэ.

Тэрао ничего не оставалось, как заметить:

— Вежливостью ты не отличаешься.

Но, судя по его виду, он не обиделся, не усмотрев в словах Дайскэ ничего для себя оскорбительного. Дайскэ так смотрел на Тэрао, словно перед ним был не человек, а стена.

Тем временем Тэрао вынул из кармана книжку в засаленной бумажной обложке.

— Это надо перевести, — сказал он.

Дайскэ продолжал молчать.

— Пусть ты не должен заботиться о куске хлеба, но зачем выказывать такое отвращение к работе? Спустись-ка с небес на землю, для меня это вопрос жизни и смерти, — сказал Тэрао, постукивая книжкой о спинку стула.

— Какой срок?

Тэрао пошелестел страницами.

— Две недели, — решительно заявил он, присовокупил: — Надо управиться, иначе с голоду помру.

— Завидная энергия, — не без иронии произнёс Дайскэ.

— За этим, собственно, я и притащился. Что же касается денег, дашь взаймы — спасибо, не дашь — не надо… Главное перевод. Есть непонятные места, вот я и пришёл с тобой посоветоваться.

— Только этого не хватало! И так у меня нынче голова не работает. Как будто нельзя перевести приблизительно. Ведь платят-то всё равно за страницу?

— Ну, этого, знаешь ли, даже я не могу себе позволить! Найдут ошибки, так потом хлопот не оберёшься.

— Ну что ты пристал! — не меняя тона, сказал Дайскэ.

— Нет, без шуток, — продолжал Тэрао. — Таким бездельникам, как ты, надо хоть изредка что-нибудь делать, а то ведь, умрёшь со скуки. Будь уверен, есть люди, которые и в самом деле блестяще знают язык, не то что ты. Но беда в том, что все они заняты. — Тэрао продолжал наступать, и Дайскэ понял, что придётся либо поссориться, либо сдаться. Со своими взглядами он не мог, разумеется, относиться к Тэрао иначе как с презрением, но ссориться с ним не хотелось.

— Ну давай, взгляну, только недолго. — И Дайскэ стал просматривать отмеченные места. Ознакомиться хотя бы вкратце с содержанием книги у него не возникло ни малейшего желания, тем более что непонятных мест было больше чем достаточно.

— Спасибо тебе, — сказал немного спустя Тэрао и закрыл книгу.

— Так ведь кое-что осталось непонятным!

— Что-нибудь придумаю… Вряд ли кто-нибудь толком объяснит. А главное, времени нет. — Тэрао, видимо, заранее решил, что гонорар куда важнее ошибок в переводе.

По своему обыкновению, Тэрао завёл разговор о литературе, горячо, с энтузиазмом, которого ему так не хватало, когда речь шла о переводе. Дайскэ пришло в голову, что многие из нынешних литераторов, создавая свои произведения, преследуют ту же цель, что и Тэрао, занимаясь переводами. Забавно было видеть, как уныние у Тэрао сменилось радостным возбуждением, стоило ему заговорить об интересующем его предмете.

Так и не состоялся в тот день визит к Хираоке.

Во время ужина из книжного магазина «Марудзэн» принесли бандероль. Отложив в сторону палочки для еды, Дайскэ её распечатал. Там оказались новые книги, которые он давно ещё заказал за границей. С книгами под мышкой Дайскэ вернулся в кабинет и стал просматривать одну за другой. Ничего интересного для себя он там не нашёл. И когда листал последнюю книжку, успел перезабыть все названия. Решив, что как-нибудь на днях он снова ими займётся, Дайскэ положил книги прямо стопкой на полку и вышел на веранду. Небо из голубого постепенно становилось синим, над платаном в соседнем саду, казавшимся сейчас ещё более густым и тёмным, повисла бледная луна.

Кадоно принёс большую керосиновую лампу с голубым абажуром из гофрированного стекла, похожего на шёлковый креп, поставил её на стол, вернулся на веранду и заметил:

— Скоро появятся светлячки.

— Рано ещё, — с сомнением возразил Дайскэ.

Кадоно произнёс своё обычное «в самом деле?», но тут же серьёзным тоном добавил:

— Прежде эти светлячки были в большой моде у господ писателей, а нынче они что-то их не очень жалуют. С чего бы это? Ни один про светлячков не пишет, да и про ворон тоже.

— Ты совершенно прав. Интересно, в чём же тут дело? — в тон Кадоно, с притворной серьёзностью ответил Дайскэ.

— Электричество их заменило, — сострил Кадоно и, захихикав, отправился восвояси. Дайскэ вышел вслед за ним в прихожую.

— Опять уходите? — спросил Кадоно. — Ладно. Я послежу за лампой… Бабка уже легла, жаловалась, что живот у неё болит, но я думаю, всё обойдётся… Так что гуляйте спокойно.

Дайскэ вышел за ворота. Когда он дошёл до Эдогавы, почти стемнело, и вода в реке казалась чёрной. Намереваясь зайти к Хираоке, Дайскэ не пошёл, как обычно, вдоль берега, а пересёк мост и стал подниматься по Конгодзидзака.