Затерянная Динотопия

— Все, что нужно, — это высокая сухая местность и обычные улицы, — не унимался протоцератопс.

«Чаз вырос в городе, — подумал Уилл. — Не каждому дано понять все прелести жизни на природе».

— Когда мы прибыли, у меня создалось такое впечатление, что вас нужно спасать только от урагана, а не от этих людей, — сказала Карина, махнув рукой в направлении Хизалка. — Это не похоже на то, что рассказал нам стратиомимус.

— Обстоятельства изменились, — объяснил Уилл. — Трое пиратов сбежали, а все остальные согласились бросить свое отвратительное ремесло и хотят стать примерными гражданами Динотопии. Я ручаюсь за них. Тарква и стратиомимусы тоже могут подтвердить это. Если те, кто был на корабле, выжили, мне кажется, раскаявшиеся пираты могли бы поговорить с ними. Возможно, выжившие матросы тоже примкнут к ним. — Уилл посмотрел на запад, но следов «Кондора» нигде не было видно. — Сейчас команда «Кондора» выбилась из сил. Нет никакого сомнения, что мистеру Смиггенсу вместе с товарищами удастся быстро их уговорить.

Наездница задумчиво кивнула:

— Их действия будут разбираться на Высшем Совете в Саврополисе. — За спиной Уилла бывалые моряки ежились под ее пристальным взглядом, как кучка нашкодивших школьников. Наконец Карина улыбнулась. — А пока мы заручимся вашим словом. — Она заговорила громче. — Если вы действительно раскаялись в своих злодеяниях, тогда с вами будут обходиться как с любыми другими, кто потерпел кораблекрушение. С этой минуты вы наши гости.

Она подняла руку и сделала знак остальным. Все двенадцать мощных шей согнулись в одну великолепную дугу. Это было впечатляющее зрелище.

Спешившись, всадники подождали, пока их громадные скакуны тяжеловесно опустятся на брюхо. При помощи веревочных лестниц они взобрались на спины савроподов и стали отвязывать мешки с провизией. Савроподы, помогая разгружать, хватали мешки с собственных спин и опускали их вниз.

Несколько пиратов при виде подарков упали на колени от радости и облегчения. Кроме провизии и одежды, которая на первый взгляд казалась странной, но очень ладно скроенной, появились букеты цветов. Изуродованные шрамами лица расплылись в широких мальчишеских улыбках. Молодые женщины, одетые в прочную одежду из льна и кожи, приветливо улыбаясь, украсили их гирляндами из экзотических цветов.

— Даже не знаю, что и сказать. — От такого гостеприимства Смиггенс растерял все свое красноречие. Он ткнул пальцем в цветы, свисавшие с его шеи. — Что это значит?

— Мне говорили, что первыми людьми, населявшими Динотопию, были полинезийцы, — объяснил Уилл. — Это принятое здесь старинное приветствие.

— Но цветы… — пробормотал бывший помощник капитана. — Провизия, я могу понять, и вода тоже, но почему спасательная команда ездит с цветами?

Уилл просиял:

— В Динотопии люди повсюду путешествуют с цветами. Цветы — это такой же важный элемент долгой и счастливой жизни, как пища и вода.

Думаю… думаю, моим товарищам и мне, нам здесь понравится. Ни со мной, ни с одним из этих людей никогда в жизни так не обращались.

— Могу себе представить. — Уилл взглянул на небо. Сквозь быстро рассеивающиеся тучи начало проглядывать солнце. — Иногда сложнее всего понять, как отвечать на проявления неожиданной доброты.

Смиггенс издал непонятный звук и смахнул с ресниц дождевую каплю. Или это была слеза?

— Что вы собираетесь делать дальше, Уилл Денисон?

— Я? Я вернусь к прежним занятиям, чтобы стать мастером в своем деле.

Смиггенс хитро улыбнулся:

— И это все?

Уилл отвел взгляд, сам не сознавая почему.

— Есть одна молодая леди. Особенная молодая леди.

— Я так и думал. Я знал много девушек, но ни об одной из них не думал как об особенной. Мне бы хотелось, чтобы кто-то ко мне так отнесся. Может быть… может быть, если, как ты говоришь, все обойдется, я был бы счастлив тоже найти здесь кого-нибудь особенного.

Он блуждал взглядом по затопленным равнинам, по склонам Спинного Хребта. За этими скалистыми вершинами скрыты невообразимые чудеса. Этот молодой человек, стоящий рядом с ним, не успел описать и сотой их доли. Чудеса, которые он, Прайстер Смиггенс, так долго попусту растрачивавший свою жизнь, увидит собственными глазами.

Тучи разошлись, проглянуло солнце. Смиггенс снова посмотрел на собеседника.

— Пусть ваши друзья будут осторожны с Блэкстрапом, — сказал он Уиллу. — Это самый грубый, самый жестокий, самый порочный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Поверьте мне, если бы вам довелось узнать о всех его злодеяниях, на вашей юной голове волосы встали бы дыбом. Он не остановится ни перед чем, чтобы отомстить.

Уилл проследил за взглядом Смиггенса.

— Власти займутся им, — убеждал он его. — Это больше не ваша забота и не моя. Забудьте о нем.

На плечо юноши мягко легла когтистая лапа. Уилл обернулся и оказался лицом к лицу с Тарквой.

— Я должен возвращаться, Уилл Денисон. Уилл уставился на дейнонихуса:

— Что? Назад в каньон, в город храмов?

— Да, назад к моей созерцательной жизни. Назад к поискам ответов на великие загадки.

— Но если Блэкстрап поджидает вас там? Их трое, а вы один.

Дейнонихус вздохнул: