Затерянная между мирами. Дилогия

— Думаешь, чесоточным клещам ты не приглянешься, и они сами сбегут? Нет, — он с шумом вздохнул. — Это как вши. Сами не уйдут… Так и могут всю жизнь под кожей бегать и плодиться…

— Жуть какая, — простонала я, живо представляя себе это картину.

— Что же делать? Что же делать? — Илья, сцепив руки на затылке, принялся ходить по магазину.

Я же еле сдерживалась, чтобы не расплакаться от отчаяния и жалости к себе. Но, видя, как переживает Илья из-за того, что не в силах никому помочь, понимала — мои слезы только усугубят ситуацию. Да и, в конце концов, со мной случались вещи и похуже. Например, когда у меня отказывали руки и ноги после неудачного ЭКО. Правда, тогда я была не в своем теле, но ощущала все прекрасно…

— А, может, в следующем мире, куда мы перейдем, эту чесотку лечат как и у нас — на раз-два? — пытаясь успокоить Илью, предположила я. — А до перехода осталось меньше недели… Потерплю!.. Только, — внезапно осенил меня, — ты ведь тоже можешь заразиться. И Карл Генрихович. Может, мне теперь спать ото всех отдельно? Например, попросить разрешения у Магдалены занять диван в гостиной…

— Ни на какой диван ты не пойдешь, — с легким раздражением отозвался Илья. — Будешь спать, где спала. Да и, думаю, мы с Карлом Генриховичем уже тоже заразились… Сегодня — завтра и у нас проявится… Инкубационный период от семи дней…

Домой к Магдалене мы возвращались не в духе, и уж точно не ожидали увидеть там мэра Райса собственной персоной. Его лакированный автомобиль стоял у самых ворот, а сам он обнаружился на диване в гостиной. Вокруг него услужливо кружила заметно приободрившаяся Магдалена. Правда, одета она была в глухое платье и опять же перчатки, что несколько диссонировало с душным июньским вечером, но мэр, погруженный в какие-то свои мысли, казалось, не обращал на это никакого внимания. Когда же он увидел Илью, то сразу подскочил с места и направился к нему.

— Добрый вечер, мистер Райс, — первый поздоровался Илья.

— Приветствую вас, мистер Розенштейн, — несколько торопливо отозвался тот. — У меня к вам снова разговор…

Меня вначале покоробило, что Райс обращается к Илье по фамилии Карла Генриховича, но потом я вспомнила, что для всех в этом мире они отец и сын, и все встало на свои места.

— Если это по поводу вашей дочери, то, полагаю, я вам все уже сказал, — пристально посмотрел на него Илья. — Я, к сожалению, не в силах ей помочь… Как и всем прочим людям, которых поразила эта болезнь… Более того, у моей жены, — он перевел свой взгляд на меня, — сегодня тоже обнаружились признаки чесотки… Но, как бы я ни желал, даже ей помочь не могу…

— Если я раздобуду для вас серу, вы сможете сделать лекарство? — эти внезапные слова мистера Райса заставили всех притихнуть и замереть в полнейшем удивлении.

Илья, к которому и был адресован этот вопрос, пришел в себя первый и уверенно ответил:

— Да, — потом же, немного подумав, поспешил добавить: — Только лучше, если она будет в виде порошка… Или хотя бы некрупные кристаллы.

— Хорошо, — коротко кивнул мэр. — Я попробую найти для вас ее в ближайшие дни.

— Только у меня есть еще одно условие, — заговорил снова Илья. — Серы требуется не меньше двухсот грамм. Ее должно хватить на лекарство не только для вашей дочери, но и близких мне людей…

— Я понял вас, мистер Розенштейн. Скоро мой человек свяжется с вами, — после этого мистер Райс со всеми раскланялся и покинул дом.

— Матерь Божья, — прошептала Магдалена, когда за мэром закрылась дверь. — Он и в правду решил раздобыть серу?.. Да как же можно опуститься до такого греха?..

— Миссис Флинн, — устало проговорил Илья, — эта сера вылечит вас и вашего сына… И вы сможете снова жить как и прежде… Когда уже вы это поймете?..

В этот раз Магдалена почему-то не решилась ему противоречить, и даже стыдливо опустила глаза. Неужели, что-то начало доходить и до нее?

Ночью мне долго не спалось. Во-первых, тело безбожно чесалось, а во-вторых, у меня начала закрадываться тревога несколько иной природы. Теперь, когда у нас с Ильей уже случилась близость, я вполне могла оказаться беременной. А если вспомнить все умозаключения Карла Генриховича, то вероятность этого была очень велика. Тогда бы все сошлось по срокам, и наши с Ильей дети во всех мирах родились в одно время. Этому, конечно, можно было бы порадоваться, но сейчас, заболев мерзкой чесоткой, я начала переживать, не опасно ли это ребенку.

— Чего крутишься? — раздался сонный голос Ильи. — Сильный зуд?..

— Очень, — шепотом отозвалась я.

— Старайся не расчесывать… И попробуй все-таки заснуть, — он зевнул, и примостившись ко мне поближе, снова засопел.

— Илья, — я ткнула его в бок.

— Ммм?

— А чесотка опасна? Например, для грудных детей или беременных? — я все-таки не удержалась от этого вопроса.

— Если не занести инфекцию в расчесанные раны, то нет… — Илья отвечал, пребывая в полусне. — Разве что еще аллергия…

— А серная мазь? — не унималась я. — Она не вредная?.. Ею можно пользоваться беременным и детям?..

— Можно… А ты что, собралась забеременеть?..

— Нет, — отозвалась я, мысленно ругая себя за начатый диалог. — Это я так…