Затерянное племя ситхов 2. Рожденные небесами

– Корсин, – сказал он, одновременно мысленно и вслух. Его голос был похож на голос ее деда. И это успокаивало. Он указал на себя:

– Меня зовут Корсин.

Адари успела услышать только это – ее окутала тьма.

Глава 3

Заговорить Адари смогла только через три дня. Первые сутки она проспала, если так можно назвать забытье, перемежаемое кошмарами и бредом. Несколько раз ей удавалось открыть глаза, чтобы тут же зажмуриться, увидев вокруг чужаков. Но они больше не истязали ее, и даже позаботились о ней – на второе утро она проснулась хоть и на неровной земле, но под мягким и невероятно теплым одеялом. Для нее нашли сухое место, где она и спала под присмотром нескольких чужаков.

Адари смогла выпить воду, которую ей предложили, но сказать ничего не смогла. В ее голове до сих пор звенело, разум так и не оправился от нападения. Она не могла вспомнить ни одного слова. Она забыла, как говорить.

Когда она все же вспомнила, рядом с ней сидел Корсин. Он тут же позвал Хестуса – человека с кожей цвета ржавчины, изуродованное лицо которого частично закрывала блестящая маска. Открытая часть его лица была изрыта оспинками – словно кусочки кожи сдирали. Увидев его, Адари вздрогнула от страха, но Хестус просто спокойно сидел рядом, наблюдая за попытками Корсина поговорить с ней. Как ни странно, у них получилось. Сначала разговор складывался неуклюже и нескладно. Хестус чуть посвистывал, повторяя за Адари слова кешири. Адари была удивлена. Получалось у него здорово – он даже ее интонации воспроизводил почти идеально. Корсин потом объяснил, что у Хестуса очень тонкий, «особый», слух, что помогает быстро изучать новые языки.

Адари тоже была не прочь изучить язык чужаков. Но они учились быстрее. Ей удалось понять, что Корсин – глава всех этих людей, и что они действительно пришли из серебряной раковины, которая каким-то образом упала с неба. Они явно обладали какими-то дивными силами, но выбраться из ловушки, окруженной бескрайними водами океана и непроходимыми горами, не могли. Корсин с интересом слушал ее рассказы о кешири, об уваках и селениях на плато. Однажды, она упомянула Рожденных Небесами и тут же смолкла, смутившись. Она не знала, что представляют собой чужаки, но получалось, что они пришли сверху. Это вселяло тревогу.

Сейчас, на исходе третьего дня, общение с чужаками давалось Адари довольно легко – она даже запомнила несколько слов из их языка. Сами себя они называли «ситхи», а Корсин был «человеком». Она старательно повторяла слова.

– Ты умеешь слушать, – похвалил ее Корзин.

Он рассказал, что они что-то делали с ней во сне – но не сказал что – чтобы быстрее научиться ее языку. Благодаря этому им сейчас легче общаться. Но это не все. Благодаря этому, Адари сейчас здорова, несмотря на причиненную ей боль.

– Нам необходимо, Адари Вааль, – сказал Корзин, высыпая ей в кружку порошок из блестящего мешочка, – выбраться на плато.

Разумеется – здесь не было ни укрытия, ни пищи для людей, а склон горы отвесно обрывался в море. Ее увак мог бы унести отсюда кого-нибудь. Но чужаки пугали Нинка, а мир диких гор был ему родным, и сейчас он, наверно, обосновался где-то на недостижимой высоте.

Прихлебывая бульон – довольно сытный и не сильно отличающийся по вкусу от стряпни ее матери – Адари думала. Нинк должен прилететь на ее зов, если она будет одна и выйдет на открытое место. Можно долететь до селений на плато и вернуться с помощью. «Хотя я никого не смогу взять с собой». Нинк может и не прилететь, если заметит рядом с ней чужака, да и не настолько она хороший наездник, чтобы брать пассажиров.

– Я должна пойти одна, но я вернусь, как только смогу.

– Никуда она не пойдет!

Адари узнала голос еще до того, как подняла взгляд. Голос, что звучал тогда громче всех остальных в ее истерзанном разуме. Женщина – мать маленького ребенка – подкинула дрова в дымящийся костер.

– Она бросит нас!

Корсин встал и отвел женщину в сторону. Адари слышала их возбужденный разговор, на том – чужом, непонятном ей – языке. Но, отсылая женщину прочь, Корсин сказал слова, которые Адари поняла:

– Мы – ее спасение, а она – наше.

Адари проводила удаляющуюся женщину взглядом.

– Она не любит меня.

– Сиелах? – Корсин пожал плечами. – Она беспокоиться о своем супруге – он пропал где-то там, у корабля. Она беспокоиться о ребенке –ей хочется уйти отсюда.

Он улыбнулся, помогая Адари встать:

– Как мать, я уверен, ты понимаешь ее.

Адари сглотнула. Она не вспоминала о своих детях. Она поняла, что ни разу не подумала о них с тех пор, как попала к чужакам. Виновато покачав головой, она озвучила еще кое-какие сомнения – кешири могли и не послушать ее.

Корсин удивился – но не встревожился:

– Ты умная, Адари. Ты заставишь их слушать.

Он заботливо набросил на ее плечи голубое одеяло, то, под которым она спала все это время.

– Возьми это, – сказал он. – Солнце скоро сядет. Наверху можно и замерзнуть.