Затерянные в Эльдорадо

Я потерлась о пах Уэйда. Да, я не сплю. И раз уж меня разбудили и возбудили, то давайте к основной фазе переходить. Вчера я напоролась на всё, за что боролась. Зашить подол платья можно, но зашитое – не новое. Не так я бедно живу, чтобы не сохранить на память следы страсти настоящего британского аристократа. На теле, наверное, тоже следы останутся. После вчерашнего шквала эмоций. Первое впечатление бывает обманчиво. Кто бы заподозрил сноба, который лениво озирал спутников в медельинском гейте отлета, в таком нечеловеческом темпераменте? Просто животное какое-то. Жадное до моего тела, страстное, обаятельное, восхитительное животное. Дайте два. Впрочем, нет, двоих я не выдержу. Да и не надо мне такого счастья. Вон, у Апони двое. Разве это сделало ее счастливее?

Я поудачнее изогнулась, но животное в Брайане окончательно победило, и я оказалась в той самой позе, в которой была только что то ли я в Апони, то ли Апони во мне. Вся эта пряная смесь из сна и яви подсвечивала секс яркими оттенками сюрреализма. Секс, и без того фантастический. Брай врывался в меня по какой-то очень правильной траектории, и каждый толчок вызывал во мне стон, в нем – рычание. В общем, кто из наших соседей еще не проснулся, – доброе утро! Просыпайтесь и завидуйте.

Безумие охватывало меня, заполняя без остатка, заставляя цепляться за скомканное одеяло как за последний оплот, удерживающий меня на земле. Но и он пал во вспышке наслаждения на самой грани. Я стиснула зубы, чтобы не разлететься на мелкие осколки.

Сверху на меня рухнул Брай, и его подрагивающая рука сжала мою ладонь. Почти до боли. Он надсадно дышал и в промежутках между судорожными вздохами умудрялся меня целовать.

А потом я уснула.

Когда я проснулась, в окно светило яркое тропическое солнце. Из-за большой высоты над уровнем моря, оно не обжигало, а грело. Но слепило. Этого не отнять.

В дверь стучали. Я осознала сразу несколько вещей. Во-первых, я у Уэйда в номере. Во-вторых, на мне ничего нет. И вряд ли появится что-то, кроме платья с порванным по шву подолом. В-третьих, время, судя по солнцу, идет к одиннадцати, а я еще не рисовала. И не ела. И не пила. И даже зубы не почистила, благо в утреннем сексе это, спасибо творческому подходу Уэйда, проблемы не составило.

В-четвертых, его самого в номере не было.

А в дверь стучали.

Я, покрякивая от натертости в месте, которое в приличном обществе не называют, направилась в душ. Не чтобы помыться, хотя это значилось в планах, а за белым махровым халатом. И поплелась к двери, завернувшись в него вдвое и подвязав пояс на узел, расставляя ноги с ноющими в незнакомых местах мышцами так, будто я была на девятом месяце. А чем мы, кстати, предохранялись? Нужно будет поинтересоваться у сэра виконта при встрече. Во всяком случае, на ковре презервативы не валялись.

За дверью стояла сияющая гостеприимной улыбкой юная, слегка беременная горничная. Хоть кто-то здесь рад гостям. Девушка сказала, что «сеньор предупредил, что в номере гостья», но у нее заканчивается смена, и она надеется, что «сеньорита войдет в ее положение».

Свят-свят-свят! В ее положение входить ближайшие пару лет я не собиралась. Но девушку впустила и оставила убираться. А сама пошла к себе. У меня было совсем не так уютно, как у Брайана. Подушки там не пахли его шампунем, и на стуле не висела его джинсовая куртка. Но был душ, фен и косметичка. То есть почти всё, что нужно, чтобы девушка почувствовала прелесть утра. Кроме чашки натурального кофе.

Завтрак давно закончился, и редкие постояльцы забредали в ресторан отеля на обед, привлеченные, как мухи, аппетитными запахами. Я заказала себе омлет из страусиных яиц, местной достопримечательности, и уткнулась в блокнот. Новые сны после секс-побудки больше не снились. Но старые-то еще никто не нарисовал…

Потрет Апони в этот раз удался просто на удивление. Она вышла совсем как живая в своем венке из страстоцветов. Неизвестно, чей «брат», Августин получился растерянным. Еще бы. Так совесть потерять! А вот Матхотоп удался суровым, ни дать ни взять, статуя «Кара найдет преступника».

– Добрый день, Келли, – я услышала голос Эндрю и подняла голову.

Американец смотрел на меня и держался одной рукой за стул напротив, ожидая приглашения присесть. Как по прилету, в идеальном костюме. С обаятельной улыбкой интеллигентного человека. Воплощенная американская мечта. Если бы не Уэйд, я бы, наверное, влюбилась в него. Девушки же всегда влюбляются, когда оказываются в экстремальных ситуациях? Ну, там, адреналин, гормоны, всё такое…

Я кивнула.

– Вас не было видно за завтраком, – продолжил он.

Специально, что ли, выглядывал?

Американец выразительно посмотрел на скетчбук. А, ну да, я же всегда рисую, когда встаю.

– Я проспала.

Уэйд устроил, чтобы Эндрю поселили подальше от нас. Я совершенно уверена, что это его происки, и теперь была за них благодарна. После кошачьего концерта этим утром мне было бы неловко.

– Сегодня вы выглядите цветущей, – сделал он комплимент.