Затерянные в Эльдорадо

Вскоре домой подошли мамы и Хучуй. Сегодня был большой праздник, мамы вытащили из сундуков самые нарядные покрывала, украшенные узорами. Надели самые богатые украшения и стали рисовать на лицах красивые узоры с завитками. Сегодня они особенно старались. Апони слышала, что старший сын первой жены папы сказал им, что после праздника они должны покинуть дом. Теперь в нем будут жить его жены. Хучуй он пожелал оставить себе, пусть и не первой женой, но она всё равно была рада. Мамы собирались переселяться во вдовий дом и показать накануне товар лицом. Апони тоже хотела показать себя. И не только лицом. Потом. А сейчас она ждала своей очереди, чтобы мамы украсили и ее тоже, а пока плела венок из набранных в лесу цветов. Яркие, с красными лепестками и светлой бахромой спереди¹⁰⁹ , они смотрелись очень нарядно и должны были подчеркивать узоры на лице.

Братья Апони надевали свои головные уборы с полосатыми серо-белыми перьями лесного орла¹¹⁰ . Они складывали локти как крылья, и издавали смешные птичьи звуки, стараясь походить на тотем рода. Это было забавно. И очень воинственно.

На поле, где ночью горели костры, собирались наряженные индейцы. Первыми стояли чужаки в шкурах пум, с обильно зачерненными лицами. Они рычали и царапали воздух растопыренными пальцами с черными ногтями. На груди у них висели ожерелья из клыков убитых животных. Было страшно.

За ними шли представители рода касика их селения, с мордами медведей на голове. Они тоже были страшны, но Апони большинство из них знала, поэтому не так пугалась.

Дальше шли другие тотемы, и Орлы были почти в самом конце. Если бы отец был жив, они бы оказались где-то в середине, отец был самым сильным представителем своего рода. Все шумели, рычали, пищали, шипели, но вся эта многоголосица стихла. Апони обернулась.

К шествию на своих животных-демонах подъезжал отряд Суачиас. Одного из них Апони узнала. Это был синеглазый, который рассказывал про отца на небесах. На его груди, отражая солнечный луч, сиял колючий крест. Суачиас были недовольны. Их глаза недобро смотрели на нарядное шествие. Высокий со стриженными волосами, наверное, самый главный, что-то крикнул на незнакомом языке. Что-то угрожающее. Он повторил это. В рядах зашушукались. Вперед выехал синеглазый и заговорил, коверкая слова:

– Мы просить вас разойтись. Наряд нехорош богу отцу на небе, – громко сказал он.

Из первых рядов послышался рык недовольства. Гомон стал громче.