Затерянные в Гималаях. Путешествие в поисках себя, обернувшееся катастрофой

Несколькими годами ранее Корт начала погружаться в мир медиумизма, и Шетлеру было трудно понять или найти с ней общий язык. «Ему было действительно трудно переварить то, во что я верю, и это вызывало конфликты, — говорит Корт. — Он просто не мог увидеть совместного будущего, потому что мы не пересекались в таких вопросах». Она чувствовала, что он восстает против своей духовности, отталкиваясь от того, что не было известно его разуму, и в поисках того, что он сможет ощутить и понять. «Он был в ужасе от одной мысли о потере свободы, — говорит она. — Единственная картина, которую он нарисовал для себя, — это путешествие по миру до конца своей жизни». Несмотря на то что их отношения теряли стабильность, Корт предложила Шетлеру поехать с ней на фестиваль Condor Eagle Festival в Бразилии — собрание шаманов и знахарей коренных народов со всей Латинской Америки, которое проводится раз в два года на лесистом плато под названием Шапада-дус-Веадейрус.

Корт была там за два года до этого, и этот опыт показался ей очень полезным. «У Джастина были тени, травмы, с которыми ему нужно было бороться, и я предлагала решение, — говорит она, вспоминая те события. — Сейчас я понимаю, что, наверное, не стоило убеждать человека совершать подобную поездку, потому что нельзя никого насильно затащить в этот мир, он должен сам почувствовать зов». Тем не менее Шетлер строил свои ожидания относительно того, что могут предложить ему церемонии. Он знал, что Крадущийся Волк достиг великого озарения в джунглях Амазонки, где он встретил старого коренного жителя, который «поистине нашел последний путь к духовному просветлению», — пишет Том Браун-младший в книге «Дедушка». «Для него это было непросто, потому что я очень открытый человек, — вспоминает Корт. — Думаю, он ожидал получить такой же опыт».

На фестивале Condor Eagle он принял участие в четырнадцати церемониях, каждая из которых проходила от заката до восхода солнца, и каждая приносила ему новые «озарения», рассказал он в интервью для подкаста вскоре после возвращения из Южной Америки. Он сказал, что эти переживания были связаны не с победой над страхами, а с пределом веры в себя, с чувством вины и стыда. Во время одной церемонии он увидел проблеск своего будущего: они с Корт были вместе, они были счастливы и путешествовали, у них были дети. Но это будущее, полное радости, единения и свободы, быстро улетучилось. Вскоре после этого они с Корт расстались. «Мне кажется, что в его жизни все пошло немного иначе, пока он был в Южной Америке», — вспоминает Сьюзи. И многие считают, Condor Eagle стал источником вдохновения для татуировки на груди — постоянного напоминания о том, как трудно осуществить мечту, наметить будущее.

Шетлер испытал нечто особенное во время церемонии на Condor Eagle, возможно, самое близкое к тому, что искал: момент откровения, который распахнул его глаза на ту высшую силу, в которой он сомневался и которую подвергал сомнению всю свою жизнь. Он нашел проблеск этой высшей силы в Южной Америке, за которой начал охоту. «Он не был готов к этому миру, и в нем проснулось любопытство, — говорит Корт, — вот почему он оказался в Индии в поисках истины». Возможно, он искал своего рода прозрения, подобного тем, что были в историях Тома Брауна-младшего, одного из его учителей, и в легендах о Крадущемся Волке, который был одним из его героев. «Существует мир за пределами нашего повседневного физического, ментального и эмоционального восприятия, — пишет Браун в книге „Видение“. — Это мир за пределами пяти чувств, и он отличается от царства воображения. Это мир невидимого и вечного. Мир духа и видения. Это то самое измерение жизни, к которому стремятся очень немногие современные люди, и, возможно, мало кто вообще хочет его узнать». Шетлер же стремился познать и понять. У Крадущегося Волка, как гласит история, это был давно отточенный навык — способность видеть связи и закономерности, объединять каждое движение, выбор и момент природы в единую целостность. Но для такого человека, как Шетлер, это могло казаться почти невозможным — слой, который он видел мысленным взором, а в осязаемом мире всегда оставался за гранью. Он знал, что с этим слоем могут взаимодействовать шаманы коренных американцев. Он надеялся, что индийский садху сможет ему это предложить.

Его мать, без сомнения, верит, что ее сын отправился в долину Парвати в поисках более глубокого смысла жизни, что это, несомненно, стало кульминацией долгих духовных поисков. «В том смысле, — говорит Сьюзи, — что он оказался в пещере в Индии».

* * *