Затерянные во времени

Несомненно, он будет недоволен, что они ушли тайком. Но он будет рад, что у них все в порядке, и его раздражение быстро пройдет. И она подарит ему любовь. Шеннон подробно обсудила этот вопрос с Герцогиней, и они решили, что она обязана сделать ближайшие недели самыми счастливыми в жизни Джона.

— Мне ясно, Герцогиня, — говорила она, спускаясь по пологому склону к прогалине, — Джон считает себя саскуэханноком. Ночью я не поняла, почему. Когда он сказал, что вызвался отомстить, потому что он в клане Волка, я осознала, что он всегда будет драться на стороне Кахнаваки. Значит, если бы меня не перенесли сюда, он бы погиб вместе со всеми 16 июня. Но я здесь. И могу все изменить. Правда, Герцогиня? Я спасу ему жизнь вопреки его желанию… даже, если это изменит ход истории… Да, я не позволю, чтобы с Джоном Катлером случилось что-нибудь плохое. Вот и все! — Шеннон усмехнулась, когда собака лаем подтвердила, что согласна с ней во всех отношениях. — Если передо мной стоит ясная цель, я всегда делаю все возможное, чтобы добиться ее. Поэтому, Герцогиня, старушка, если я и поклялась отказаться от этой дурной привычки, еще не значит, что я не спасу Джона Катлера. Я спасу его жизнь и сделаю все, чтобы он насладился каждой минутой этой жизни.

Казалось, выглянувшее из-за темной тучи солнце наполнило Шеннон своей энергией. И к величайшему удовольствию Герцогини, она прошлась «колесом» по залитой ярким светом прогалине.

— Пожалуй, я немного раздражена, — она помассировала запястье и сморщилась, заметив на предплечье порез. — Как только я начинаю чувствовать себя счастливой, обязательно что-нибудь напомнит мне, в какую переделку я попала. — Шеннон опустилась на траву и пожаловалась: — Что бы я не делала, я все время чувствую себя виноватой. Знаю, что не имею права так резко изменять направление развития истории. По-моему, единственный человек, кто может изменить историю, это — Джон Катлер. — Хихикнув, Шеннон вспомнила свой сон. — Он удивительный мужчина. Верно, Герцогиня? — Она осмотрелась. — Герцогиня, где ты?

Ее показная храбрость исчезла, как и ее собеседница. Шеннон вскочила на ноги. Она уже сомневалась в принятом решении. Допустим, она спасла Джона Катлера… Захочет ли он принять жизнь, за которую заплатили своими жизнями его друзья? Простит ли себе, что в трудную минуту не был рядом с ними, а занимался любовью с сумасшедшей? Не будет ли его постоянно преследовать мысль, что он, возможно, смог бы их спасти?

И наконец, не возненавидит ли он ее, Шеннон, за то, что она помешала ему драться рядом с Кахнаваки? Нетрудно представить себе его ярость, если, или когда, он узнает, что Шеннон могла предотвратить трагедию.

— Мне все равно! — Эхо от ее слов прокатилось по поросшим лесом холмам. — Я спасаю его. Решено! Герцогиня! — И не задерживаясь, Шеннон двинулась по направлению к хижине Джона. Она надеялась что собака, которой надоели ее бесконечные рассуждения, побежала на поиски Принца. К тому же, ей нужно подготовиться к встрече с Джоном.

Прежде всего, надо привести себя в порядок. Она искупается, постирает одежду и вымоет волосы шампунем, пахнущим сосной. Помнится, Джону понравился аромат ее волос. На всякий случай подкрасит ресницы.

Продолжая звать Герцогиню, Шеннон быстро шла по тропе, которая вскоре привела ее к ручью. Она переоделась в леотард, постирала грязную одежду и повесила сушиться на ветвях деревьев. Потом вошла в прохладную прозрачную воду.

Под ногами пружинил мягкий ил. Из него получится маска не хуже, чем в салоне красоты. Шеннон наложила ил на лицо, расплела волосы и тщательно вымыла шампунем. Раньше у нее никогда не было ощущения легкости и покоя — даже на водах, куда ее часто посылал Дасти. Ей хотелось, чтобы Джон увидел ее такой, какой она была в ту минуту — красивой, естественной, переполненной любовью. Ей даже захотелось, чтобы он появился здесь сейчас, пусть это и нарушило бы ее планы. «Не говоря уже о том, что ему никогда не понять, что такое косметическая маска», — поддела она себя, смывая с лица глину и с удовольствием проводя пальцами по мягкой, шелковистой коже.

Одежда еще не высохла, и Шеннон решила позагорать. Она нанесла крем для загара и вытянулась на траве на берегу ручья. Легкий загар ей не помешает. Когда Джон вернется домой, она должна быть неотразимой…

Судьба сыграла с бывшей моделью очаровательную шутку. До сих пор, по первому же требованию в ее распоряжение предоставлялись лучшие косметологи и парикмахеры. Ей никогда не доводилось приводить себя в порядок самой. Втайне она презирала многие из этих мелочей, возмущаясь тем, что такие несерьезные и незначительные вещи ценила намного выше, чем нравственность, любовь и доброту.

«Просто в те дни у тебя не было мужчины, которого хотелось свести с ума», — посмеивалась она над собой, вспоминая, как фотограф умолял ее: «Подай себя, Шеннон, детка! Оближи губы! Встряхни кокетливо головой, чтобы волосы рассыпались по плечам. Своди с ума этих парней!» И она равнодушно встряхивала гривой золотистых волос и улыбалась в объектив сексуальной улыбкой.