Затерянные во времени

— Сначала я не почувствовал, что у меня сломана нога. Мы свалились с насыпи. Наверное, тогда она и сломалась. В любом случае, тогда победил я. И, когда я увидел его вчера вечером, сразу подумал, что новая схватка неизбежна. На этот раз с ним был его старший брат.

— Он был здоровым парнем, и с ним был его старший брат? — повторила Шеннон, широко улыбаясь. — Раз ты сидишь здесь, можно заключить, что или вы не дрались, или Кахнаваки помог тебе?

— На долю Кахнаваки приходилось еще пять воинов, — рассмеялся Джон. — Но, к счастью, стычка не состоялась. Вперед выступил их вождь и говорил с Кахнаваки. Он говорил о мирном разрешении конфликта. Он предлагал мир.

— Какое облегчение!

— Больше, чем облегчение. Намного больше. Впервые в жизни один из старших по возрасту вождей принял точку зрения Кахнаваки. Мы все здесь переживали, что сенеки откажутся от дальнейших переговоров с нами. Но оказалось, что сенеки беспокоились больше нас. Они боялись, что семья Кахнаваки будет оскорблена, и он откажется вести с ними мирные переговоры. Видишь, как все обернулось?

— Они оценили Кахнаваки?

— И высоко. Они назвали его «Провидцем» и сказали ему, что не хотят вражды между союзом ирокезов и саскуэханноками. До сих пор они звали его «Младшим братом», и, казалось, посмеивалась над его планами и видениями.

Шеннон была поражена и надеялась, что эта неожиданная встреча пробудит ее возлюбленного. Но опять помешали ее знания о будущем, и она спросила слабым голосом: «А как же месть? Кровавая месть?»

— Поразительно, но они передали убийцу в наши руки. Они просили Кахнаваки поступить, как он сочтет нужным, но сохранить мир. Они дали понять, что подтверждают его права безоговорочно.

— Но убить одного из них…

— Несомненно. Кахнаваки обязан сделать это. Это его долг. По его лицу было видно, что он полон решимости. Но я знал, что душа его страдала. А потом… — Джон на минуту задумался и вдруг зарылся лицом в волосы Шеннон. — Ты мыла голову хвоей?

ГЛАВА 12

— Хвоей? — Шеннон прищурилась. — Перестань дразнить меня, Джон Катлер! Рассказывай, что произошло!

Он лукаво усмехнулся.

— Ты сегодня прекрасна, как никогда!

— Джон! Что было дальше? Кахнаваки собирался убить сенеку, когда…

— Когда едва живой от усталости, прибежал брат Малиновки. Казалось, у него сердце разорвется, так он был измучен. Он сказал, что тетя согласна на выкуп.

— О!

— Малиновка убедила ее. Если бы ты видела лицо Кахнаваки в ту минуту! Он был счастлив, горд и благодарен ей.

— Она сделала это ради него? — задумчиво глядя на лес, спросила Шеннон. — Он жаждал мира, и она дала ему мир.

— Их любовь необыкновенна, Шеннон. Я видел, как она зарождалась и расцветала… — Он с нежностью взял ее лицо в свои большие ладони, — Хотелось, чтобы и мы любили друг друга так преданно и горячо. Мы принадлежим друг другу. Я думал о тебе, когда брат Малиновки рассказывал, как она уговаривала тетю, рыдала и уверяла, что у нее из-за всех этих волнений и страданий «может родиться мертвый ребенок».

— Ты вспоминал обо мне?

— Постоянно. Мы с тобой единое целое, нераздельное, нечто больше, чем жизнь.

— Пожалуйста, Джон, не надо. Не говори так.

— Почему?

— Не говори мне такое. Я не хочу быть чем-то большим, чем жизнь. Я не могу слышать этого.

— Ты злишься? Но почему?

— Я совсем не злюсь. У меня сердце обливается кровью. Не хочу, чтобы ты был братом Кахнаваки, не хочу, чтобы ты входил в клан Волка, не хочу, чтобы ты соблюдал их традиции и законы и строил «мост мира», не хочу, чтобы ты ожидал от меня, что я буду похожа на жену Кахнаваки. Я — не Малиновка. Я не могу дать тебе того, что тебе необходимо больше всего.

— Можешь! — озорная улыбка озарила его лицо.

Она не обратила внимания на легкомысленный тон Джона.

— Может быть, и могу, но не дам. Судьба саскуэханноков в их руках, а не в моих.

— Судьба саскуэханноков? Конечно, она в их руках. Однако, — насмешливая улыбка искривила его губы. Он взял Шеннон за руку и показал царапину на предплечье. — Ты забыла.

Она резко вскочила на ноги и свирепо уставилась на него.

— Я ничего не забыла. Порез не превратил меня в саскуэханноку.

— Это правда, — Джон встал и обнял ее за талию. — Успокойся, Шеннон. Единственное, чего я хочу от тебя — любви.

— О, Джон, — глаза Шеннон стали огромными и глубокими. — Извини. Я не подумала, что могу обидеть тебя.

— Вот как? — Он облегченно вздохнул. — Тогда ты должна быть горячей сторонницей Кахнаваки. Он хочет мира, а не войны. И, возможно, его усилия увенчаются успехом.

— И ты непосредственный участник этой борьбы? — ей стало стыдно, что она так небрежно отнеслась к его рассказу. — Прекрасно, Джон. Теперь я поняла. Ты и Кахнаваки хотите мира. Надеюсь… Надеюсь, что так и будет.

— На этот счет я не питаю иллюзий. Сохранить мир вряд ли удастся. Сначала я было думал, что он вообще невозможен. Сейчас появилась надежда. Для меня большая честь участвовать в переговорах о мире. — В его глазах светилась радость. — Кахнаваки считает меня своим лучшим советчиком.