Затерянный дозор. Лучшая фантастика 2017

А потом будет темное утро, тоскливый вой бурана, от которого дребезжат стекла, и Лешка с мамой станут слушать радио — не отменят ли уроки, и их, конечно, отменят, объявят штормовое предупреждение. А потом позвонит Миха и по секрету скажет, что никакой это не шторм, а выброс на буровой, его предки в курсе, — как будто кто-то еще не догадался, ха! Скажет, что там, конечно, все разворотило, и до города долетело, но мертвяков остановили на полпути, так что ничего страшного. Мама не пойдет на работу, и они сядут рядом и станут смотреть, как за окном мечутся снежные тени, похожие на динозавров, и мама, конечно, поплачет (развела нюни заткнись сын смотрит), но совсем чуть-чуть. Лешка откуда-то знал, что плакать она будет совсем недолго. И — Лешка вдруг заржал как сумасшедший и пнул дурацкую, глупую, не нужную больше Машину — он отыщет толстого дядьку и выпросит у него разрешение на пересдачу, потому что его идиотская Машина не делала обычных людей — она всего лишь на несколько дней блокировала способности, и сейчас…

Человек не смог бы увидеть тени миллиарды лет как издохших динозавров, вселившиеся в качалки.

Сирена захлебнулась и смолкла. Лешка высморкался, вытер изгаженную руку о землю, царапая пальцы ледяными комьями глины, и, все еще всхлипывая, заковылял вниз. Голова его была легкой и пустой, как наполненный гелием воздушный шар.

* * *

— Мальчик…

Мужик в форменной куртке вывалился из чудом уцелевшего вагончика прямо на Лешку, и тот шарахнулся, сдавленно вскрикнув. Здесь, внизу, тоже был буран — но черный. Где-то на краю долины полыхала нефть, ветер нес клубы жирного дыма, воняющего мертвечиной. Но запах разложения был не самым страшным: от заблеванного Лешкиного воротника несло куда хуже; несколько минут назад он выбросил куртку, но это не помогло. Во рту стоял вкус желчи. Мертвяк был хилый и разлился маслянистой лужей от прикосновения, но того, что Лешка успел увидеть, хватило. Чувствуя, как от одного воспоминания желудок снова скручивают спазмы, он ткнул пальцами мужика, но тот не рассыпался. Давя подступающую панику, Лешка скрутил фигу, и тут мужик ухватил его за рукав.

— Мальчик, как ты сюда… а, не важно, потом. Сам бог тебя послал, сейчас мы это…

Лешка досадливо вырвался из его хватки и нервно огляделся. Отец где-то рядом. Лешка чувствовал его. Чуял. Его челюсть ходила ходуном от ужаса, волосы стояли дыбом, но он чуял, что отец здесь, и Лешка должен был… Если только отец еще жив — Лешка сумеет его вытащить. Сумеет. Он дернулся вперед, но железные пальцы вцепились в его плечо.

— Повторяй за мной, быстро… не понимаю… у всех разом… ты должен справиться, мальчик, у тебя получится, повторяй: тхедол сонсгоод…

— Тхедол… — Слова застряли у Лешки в глотке. Из снега и дыма выступила, пошатываясь, кряжистая фигура. Руки болтались, как у огромной обезьяны, в маленьких глазах застыла ненависть. Кончик переломанного носа шевелился, будто принюхиваясь к блестящей черной жидкости, сочащейся из пор. Редкие волосы слиплись в чешую. Челюсти были челюстями тираннозавра.

— Не обращай внимания, он уже… повторяй! — крикнул мужик в форме.

— Тхе…

Белые и твердые, как вареные яйца, глаза с кошмарным плеском повернулись к магу, и по лицу отца прошла легкая судорога отвращения. Лешка сложил руки на груди и выпятил челюсть. Чистоплюй. Привык командовать. Вон рожу нефтью перемазал — небось не нравится.

— Да я хоть уповторяюсь, не поможет, — процедил он, глядя в глаза отцу… или тому, что от него осталось. За отцовской спиной маячили тени мертвых динозавров.

— Прекрати придуриваться! — фальцетом крикнул мужик. — Я вижу, кто ты, мальчик. Повторяй! Это остановит… Здесь еще остались живые, им еще можно… что ты за человек такой… — В его голосе послышались слезы, и Лешку укололо удивление, ощущение страшной, непоправимой неправильности, — мелькнуло и вылетело из головы, унесенное черным жирным ветром. — Повторяй, я приказываю! — крикнул маг. — Тхедол…

(не знал что ты меня так ненавидишь)

— У нас в семье халявщиков нет, — проговорил Лешка, не чувствуя губ, стряхнул с себя мгновенно ослабевшую руку мага и шагнул вперед.

Отец прижал его к обтянутому свитером животу. От колючей шерсти несло застоялым табачным дымом и мертвыми зверьми. Шерстинки вонзились в глазные яблоки, вокруг них задрожали маленькие радуги слез, и Лешка с силой обхватил отца за поясницу.

(мертвые динозавры ремень пахнет нефтью как сильно пахнет нефтью ключ в замке он пришел спрятать Машину у нас халявщиков не будет)

(мальчик повторяй тхедол сонсгоод повторяй повторяй повторяй)

(что ты знаешь о любви козявка)

Отцовские руки ласково обхватили его голову.

— Тхедол сонсго…

В Лешкиной шее хрустнуло. Что-то сдвинулось, разрывая ткань реальности, и мир закончился.