Затерянный город Z. Повесть о гибельной одержимости Амазонией

Эта новость и ошеломила меня, и повергла в беспокойство: если это так, значит, многие искатели Фосетта с самого начала двигались не в том направлении — и, скорее всего, шли на верную гибель. Когда я спросил, почему Брайан Фосетт, редактировавший книгу, поддержал этот обман, она объяснила, что он хотел выполнить волю отца и брата. Чем больше она говорила, тем больше я понимал: то, что для многих было интригующей тайной, для ее семьи стало трагедией. Когда мы закончили ужинать, Ролетт произнесла:

— Когда кто-то исчезает, это не похоже на обычную смерть. Нет ощущения конца.

(Позже она сказала мне: «Знаете, когда умирала моя мать, я ей сказала: что ж, ты хотя бы узнаешь наконец, что сталось с ПГФ и Джеком».)

Ролетт надолго замолчала, словно пытаясь на что-то решиться. А потом спросила:

— Вы правда хотите узнать, что случилось с моим дедом?

— Да. Если это возможно.

— Я хочу вам кое-что показать.

Она провела меня в заднюю комнату и открыла большой деревянный сундук. Внутри лежало несколько книг в кожаных переплетах. Обложки у них были потертые и разлохмаченные, переплеты разлезлись. Некоторые удерживали лишь веревочки, завязанные бантиком.

— Что это? — спросил я.

— Дневники и путевые записные книжки ПГФ. — Она передала их мне. — Можете их посмотреть, но только очень осторожно.

Я открыл одну книжку, датированную 1909 годом. Обложка оставила у меня на пальцах черные пятна — видимо, это смесь викторианской пыли и грязи джунглей, подумалось мне. Страницы норовили выпасть, когда я их переворачивал, и я бережно придерживал их большим и указательным пальцами. Узнавая мельчайший почерк Фосетта, я испытывал странное чувство. Передо мной — нечто такое, что Фосетт когда-то тоже держал в руках, нечто содержащее его самые сокровенные мысли, нечто такое, что мало кто когда-либо видел. Писательница Джанет Малькольм как-то сравнила биографа с «профессиональным взломщиком, проникающим в дом и роющимся в определенных ящиках, где, как он считает, должны лежать драгоценности и деньги, и затем радостно уносящим свою добычу».

Я уселся на диван в гостиной. В этой книжке содержались сведения за почти все годы с 1906-го (первая его экспедиция) по 1921-й (его предпоследнее путешествие); очевидно, он вел путевой дневник в каждой из экспедиций, кратко записывая свои наблюдения. Многие из этих записей были дополнены картами, а также геодезическими и картографическими расчетами. На внутренних страницах обложки были стихи, которые он переписал, чтобы читать их в джунглях, когда почувствует одиночество и отчаяние. Одно стихотворение, похоже, адресовалось Нине:

Любовь моя! Мужайся —
Я твой навек.

Фосетт выписал также строки из «Одиночества» Эллы Уилер Уилкокс:

Но умереть помочь тебе никто не в силах.
Всегда есть место в залах наслажденья
Для шествий длинных и великолепных,
Но через тесные туннели боли
Пройти должны поодиночке мы.

Многие из этих дневников[47] были заполнены вполне бытовыми заметками, не рассчитанными на вечность: «9 июля… Бессонная ночь… Середина дня: мокро, сильный дождь… 11 июля… С полуночи — ливень. Дошел [до лагеря] по тропе, поймал рыбу… 17 июля… плавал на ту сторону реки за бальсой [плотом]». И вдруг, мимоходом, — запись, показывающая всю мучительность его состояния: «Чувствую себя очень плохо… Ночью принял 1 [флакон] морфия, чтобы отдохнуть от боли в ступнях. Из-за этого очень сильно заболел живот, пришлось сунуть палец в глотку, чтобы вырвало».

Из соседней комнаты донесся громкий звук, я поднял голову: Изабель сидела там за компьютерной игрой. Я взял еще одну книжку. На ней был замок, призванный защитить ее содержимое.

— Это его «Книга сокровищ», — пояснила Ролетт.

Замок давно расшатался; в этой книжке хранились рассказы о кладах, собранные Фосеттом (например, о Галла-пита-Галла), а также карты, показывающие места, где они, возможно, залегают: «В этой пещере — сокровище, о существовании коего известно мне, и только мне».

В более поздних дневниках, когда он стал заниматься расследованием дела о Z, Фосетт делал больше археологических пометок. Здесь встречались изображения причудливых иероглифов. Индейцы ботокуды, ныне практически вымершие, в свое время поведали ему легенду о большом городе, «необычайно богатом, золото в нем сверкает, как огонь». Приписка Фосетта: «Можно предположить, что это Z». Когда ему показалось, что он приближается к цели, он стал еще более скрытным. В записях 1921 года он приводит «шифр», который, по всей видимости, разработал вместе с женой для того, чтобы использовать в адресуемых ей сообщениях:

78804 Kratzbank = Открытия, соответствующие описаниям

78806 Kratzfuss = Богатства чудесные и значительные

78808 Kratzka = Города обнаружены, будущее обеспечено