Затерянный мир

Тот первым делом выволок из дому связку карликовских футболок и кепок. Потом еще две связки трусов, и снова чем-то загремел внутри дома. Карлик по-быстрому отволок свои бесценные вещи в малину и, бурча под нос, снова залег в засаду. Появился Сян с коробкой, где сложены были карликовские железяки и стеклышки, которые тот любил собирать. Весила коробка килограмм сто, и потому пропажу одежды подслеповатый дед заметил не сразу. Когда же все-таки заметил, то в раздумье походил по крыльцу, с тревогой огляделся, погрозил кому-то кулаком и снова ушел в дом. Карлику было до боли обидно смотреть, как дед распоряжается его вещами, но пока он не трогался с места, только обдумывал кусая губы, жесткий план мести.

Дед появился вскоре, да не один, а с двустволкой. Буцефал затаил дыхание, и в этот момент, шевельнулись кусты где-то слева от него. Сян мгновенно шмальнул на звук и кто-то дико заорал от боли.

– Кто тут? – закричал Сян.

Крики утихли, и из кустов вышел, почесывающий задницу Петр Иванович Рожок собственной персоной.

– Я это… В гости шел. Соли занять по-соседски, а вы среляться вздумали.

– Нету у меня соли,– хмуро ответил Сян,– вся на выстрел ушла. Из задницы повыколупываешь. Чего вчера не зашел?

– Так Вознесенье ж… – невпопад ответил учитель рисования.

В это время карлик обползал дом с другой стороны. Сел на ступеньку и спросил:

– Слушай. Рожок, а ты случайно у меня связку футболок не увел7

– Я футболки не ношу! – гордо объявил Петр Иванович.

– А трусы не унес?

Рожок хотел сказать, что и трусов не носит, но вовремя спохватился, и ответил:

–Нет.

– Странно,– подытожил Сян и встав попытался войти в дом, но не смог. Дверь была закрыта и очевидно изнутри.

Петр Иванович спросил:

– Так что, соли нету?

– Пошел отсюда,– негромко сказал Сян и чуть громче добавил: – И кто это тут развлекается.

На всякий случай он еще раз дернул дверь и та открылась. Сян осторожно заглянул внутрь и остатки волос под круглой шапочкой встали дыбом. В проеме окна висела фигура утопленного им внука, сжимающая в руках мокрый мешок.

– Что случилось? – подал голос снизу учитель рисования.

– В моей комнате внук! – дрожащим голосом пролепетал Сян.

– Подумаешь, невидаль! А у меня в заднице полно соли, по твоей милости, между прочим.

– Но я же его… В смысле он утонул сегодня.

– Кто?

– Внук мой!

Рожок почесался и зевнул:

– Карлик что ли? Так бы и сказал, а то внук, внук.

Сян обалдело смотрел на него.

– Это, Петро, он там в комнате у меня.

– Дак он же утоп, – развел руками Петр Иванович.

– Утоп,– кивнул Сян,– а сейчас в комнате!

– Не может такого быть,– упрямо произнес учитель рисования,– он на дне должен быть. Надо водолазов вызывать.

– А вот иди и погляди!– взмолился Сян.

Поглядели, разумеется в комнате никого не оказалось. Рожок выразительно покрутил пальцем у виска, тем более, что на стене было написано мелом: «Дедушка чудак на букву М». Сян вытолкал Рожка на улицу и тот удалился, похохатывая и довольно виляя задом, а дед вытер пот со лба и прислушался к нечастым ударам сердца. Минуты через три он снова вошел в дом и с криком выскочил наружу. Карлик все также висел на окне, выпучив глаза. Это было уже слишком.

Сян огляделся. По улице шел Пасенков, имевший дурацкую привычку оказываться там, где пахло чем-то грязным и мокрым.

– Ярик! – позвал дед. Отставной депутат медленно с достоинством подошел и вместо «здрасьте» произнес своим рокочущим баритоном:

– Наливай!

Сян замахал на него руками:

– Тут такое дело! У меня внук утонул. Сегодня.

Пасенков подумал, подумал, прищурился и снова сказал:

– Наливай! Помянем, подумаешь внук, одним больше, одним меньше… Водку достал?

– Да я не про то…

– Как не про то?

Сян схватился за сердце, подбирая нужные слова.

– Он у меня висит в доме!

– Сушится что ли? Это правильно! – похвалил Ярослав Иванович.

– Нет! – выкрикнул Сян и поволок упирающегося экс-депутата в дом,– Он висит!

Пасенков вяло отбивался и бормотал: «Я ничего не понял!» А когда оказался внутри, то с криком: «Вот она!» метнулся к окну. Сян ввалился следом и увидел, как Пасенков сосет прямо из горлышка початую бутылку «Андроповской», а на окне пусто. Дед в сердцах пнул соящий в прихожей валенок и ушел на крыльцо. Через пару минут мимо протиснулся довольный Пасенков и утопал прочь со двора, что-то пряча в карман пиджака.

Когда он скрылся из виду, с другого конца улицы показался сморщенный озабоченный старичок в пенсне и Сяново сердце радостно застучало.

– Добрый вечер, доктор! – вежливо поздоровался он.

– Э, мы знакомы? – блеснуло пенсне в лучах заходящего солнца.

– Конечно, конечно… – Сян сбежал вниз и принял доктора Спиннинга под локоток. – Я у вас наблюдался!

– А,– закивал доктор,– я помню, белая горячка! Видения. Одолевают?

– Не то слово! Прошу в дом.

Спиннинг прошел в дом, на ходу задавая вопроы:

– И на что жалуемся?

– Да вот с головой что-то.

– Поранились?

– Да нет, внучек мой нонче утонул. И в видениях ко мне является, царствие ему небесное!

– Бывает,– важно произнес психиатр.– Показывайте!

– Кого?