Затерянный мир

До сих пор записи в моем дневнике велись от события к событию, а теперь, когда нам ничто не угрожает, когда все наши невзгоды миновали, как сон, я заканчиваю свое повествование в том самом лагере у подножия красных скал, где Самбо так ждал нас.

Спуск вниз прошел без всяких осложнений, но кто мог предполагать, что все это получится именно так? Через полтора-два месяца мы будем в Лондоне, и, может быть, мое письмо ненамного опередит меня. Всеми своими чувствами и помыслами мы уже дома, в родном городе, где осталось столько дорогого, любимого для каждого из нас.

Перелом в нашей судьбе наступил в тот день, когда

Челленджер проделал свой рискованный опыт с самодельным воздушным шаром. Я уже говорил, что единственным человеком, который сочувствовал нашим попыткам выбраться с плато, был спасенный нами юноша, сын старого вождя. Мы поняли по его выразительной жестикуляции, что он не хочет задерживать нас против воли в чужой нам стране.

В тот вечер, уже затемно, Маретас незаметно прокрался в лагерь, протянул мне небольшой свиток древесной коры

(он почему-то всегда предпочитал иметь дело со мной, может быть, потому, что я был примерно одного с ним возраста), потом величественно повел рукой, показывая на пещеры, торжественно приложил палец к губам в знак молчания и так же незаметно ушел к своим.

Я сел поближе к костру, и мы внимательно рассмотрели врученный мне свиток. На внутренней белой стороне этого квадратного куска древесной коры размером фут на фут были нарисованы углем палочки, напоминающие безлинейное нотное письмо.

– Вы обратили внимание, какой у него был многозначительный вид? – спросил я товарищей. – Это что-то очень важное для нас.

– А может быть, дикарь решил разыграть с нами милую шуточку? – сказал Саммерли. – С таких элементарных развлечений, вероятно, начинается развитие человека.

– Это какой-то шифр, – сказал Челленджер.

– Или ребус, – подхватил лорд Джон, заглядывая мне через плечо, и вдруг вырвал кусок коры у меня из рук. –

Честное слово, я, кажется, разгадал его! Юноша прав.

Смотрите. Сколько здесь этих палочек? Восемнадцать. А

сколько пещер по ту сторону склона? Тоже восемнадцать?

– И в самом деле! Ведь он на них и показывал! – сказал я.

– Значит, правильно. Это план пещер. Смотрите, всего восемнадцать палочек – есть короткие, есть длинные, а некоторые раздваиваются. Под одной крестик. Зачем? Вероятно, затем, чтобы выделить одну пещеру, которая глубже остальных.

– Сквозную! – крикнул я.

– Наш юный друг, по-видимому, прав, – поддержал меня Челленджер. – В противном случае зачем этому индейцу понадобилось бы отмечать ее крестиком? Ведь у него есть все основания относиться к нам благожелательно.

Но если пещера действительно сквозная и выходит с той стороны на таком же уровне, то до земли там не больше ста футов.

– Тридцать метров – сущие пустяки! – проворчал

Саммерли.

– Но ведь наша веревка длиннее! – воскликнул я. – Мы спустимся без всякого труда.

– А про индейцев вы забыли? – не сдавался Саммерли.

– Эти пещеры нежилые, – сказал я. – Они служат складами и амбарами. Давайте поднимемся туда сейчас же и произведем разведку.

На плато растет крепкое смолистое дерево – вид араукарии, по словам нашего ботаника, – ветки которого идут у индейцев на факелы. Мы взяли каждый по охапке таких веток и поднялись по замшелым ступенькам в пещеру, отмеченную на плане крестиком. Как я и предполагал, она оказалась необитаемой, если не считать множества огромных летучих мышей, которые с громким хлопаньем крыльев все время кружили у нас над головой. Не желая привлекать внимания индейцев, мы долго брели в темноте, нащупывая какие-то повороты, углы, и, только отойдя довольно далеко от входа, зажгли факелы. Нашим взорам открылся сухой, усыпанный белым гравием туннель со сводчатым потолком и гладкими серыми стенами, покрытыми изображениями животных. Мы устремились вперед и вдруг все разочарованно вскрикнули: перед нами встала сплошная каменная стена – ни щели, ни трещинки, мышонок и тот не проберется. Выхода здесь не было.

Мы с тоской смотрели на неожиданное препятствие, преградившее нам путь. Эта стена ничем не отличалась от боковых стен туннеля, следовательно, обвала здесь не было, как в том уже знакомом нам подземном ходе. Это был самый настоящий тупик и ничего больше.

– Не огорчайтесь, друзья, – сказал неунывающий Челленджер. – Ведь я обещал вам второй воздушный шар.

Саммерли застонал.

– Может быть, мы ошиблись пещерой? – сказал я.

– Бросьте, юноша! – Лорд Джон провел пальцем по плану. – Семнадцатая пещера справа, она же вторая слева.

Нет, ошибки быть не могло.

Я взглянул на крестик и вдруг вскрикнул, сам не свой от радости.

– Знаю! Знаю! Идите за мной, скорее! – И, подняв факел над головой, бросился назад. – Вот здесь! – Я показал на обгорелые спички, валявшиеся на песке. – Вот здесь мы зажгли факелы.

– Совершенно верно.

– Но ведь на рисунке ясно показано, что пещера разветвляется! Значит, мы просто-напросто прозевали в темноте это место. Будем держаться правой стороны, и я уверен, что мы найдем его.