Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул

— Пожалуй, можно сказать и так. Просто дворецкий заявил мне: «Сэр, профессор просил вам передать, что в данный момент он довольно занят — ест яйцо, — и, если вы соблаговолите прийти в более подходящее время, он, весьма вероятно, вас примет». Вот такое послание я получил через слугу. Здесь только следует добавить, что я приехал, чтобы получить с Челленджера сорок две тысячи фунтов, которые он нам должен.

Я даже присвистнул.

— Так вы не можете вернуть свои деньги?

— Дело не в этом, с деньгами здесь как раз все в порядке. Нужно отдать должное этой старой горилле — в финансовых вопросах он не скупится. Но платит он когда хочет и как хочет, и никто ему при этом не указ. Однако пойдите и попытайте свое счастье, и посмотрим, насколько вам это понравится. — С этими словами Джек Дэвоншир запрыгнул в свой автомобиль и укатил.

Время от времени поглядывая на часы, я дождался, пока большая стрелка дойдет до шести. Должен сказать, что человек я довольно крепкий и к тому же регулярно участвую в соревнованиях в Белсайз-клубе среди боксеров среднего веса; тем не менее, никогда еще я не отправлялся на беседу с кем-либо с таким трепетом. Все это происходило не на физическом уровне, поскольку я был совершенно уверен, что смогу постоять за себя, если этот одержимый псих на меня набросится; это было некое сложное чувство, в котором смешивались страх публичного скандала и опасение потерять прибыльный контракт. Однако когда воображение отступает и приходит пора действовать, все обычно оказывается проще. Я защелкнул крышку своих часов и решительно шагнул к двери.

Мне открыл пожилой дворецкий с таким выражением на каменной физиономии — точнее было бы сказать, с полным его отсутствием, — при виде которого складывалось впечатление, будто он уже настолько привык ко всякого рода потрясениям, что чем-то удивить его просто невозможно.

— Вам назначено, сэр? — спросил он.

— Разумеется.

Слуга неторопливо взглянул на список, который он держал в руке.

— Ваше имя, сэр? Совершенно верно, мистер Пирлес Джонс. Десять тридцать. Все в порядке. Приходится быть очень осторожными, мистер Джонс, поскольку нам очень досаждают журналисты. Возможно, вы знаете, что профессор недолюбливает прессу. Прошу вас сюда, сэр. Профессор Челленджер сейчас примет вас.

Еще через мгновение я уже оказался в обществе профессора. Думаю, что мне не описать этого человека лучше, чем это сделал мой приятель, Тэд Мэлоун, в своих записках о Затерянном мире, поэтому эту часть повествования я здесь опускаю. Я увидел громадное туловище за письменным столом из красного дерева, широкую черную бороду лопатой и два больших серых глаза под надменно полуприкрытыми веками. Голова была откинута назад, борода торчала вперед, и весь вид Челленджера создавал впечатление заносчивой нетерпимости, как бы говоря: «Какого черта вам здесь нужно?» Я положил ему на стол свою визитную карточку.

— Ах да, — сказал профессор, взяв ее и держа двумя пальцами, словно от нее дурно пахло. — Ну, конечно. Вы и есть тот самый, так называемый, специалист. Мистер Джонс — мистер Пирлес Джонс. Вы должны быть благодарны своему крестному отцу, мистер Джонс, поскольку именно благодаря курьезному имени, которое он вам дал, я и обратил на вас свое внимание[174].

— Я пришел сюда, профессор Челленджер, для делового разговора, а не для того, чтобы обсуждать с вами свое имя, — с достоинством сказал я.

— Боже мой, да вы, оказывается, весьма обидчивы, мистер Джонс, нервы у вас натянуты, как струны. С вами нужно держать ухо востро, мистер Джонс. Прошу вас, присядьте и успокойтесь. Я читал вашу небольшую брошюрку о мелиорации Синайского полуострова. Вы сами ее написали?

— Естественно, сэр, ведь на ней стоит мое имя.

— Стоит, конечно, стоит! Только иногда этот факт ни о чем не говорит, не так ли? Тем не менее, я готов принять ваше утверждение и поверить вам на слово. В этой книжице просматриваются определенные достоинства, за унылым слогом порой угадывается некая общая идея и мелькают искорки мысли. Вы женаты?

— Нет, сэр, не женат.

— Тогда есть шанс, что вы сможете хранить секреты.

— Если я дам слово, то, безусловно, сдержу его.

— Но это вы так говорите. Впрочем, мой юный друг Мэлоун (он упомянул о Тэде так, как будто тот был десятилетним мальчишкой) хорошо отзывается о вас. Он уверяет, что вам можно доверять. А это дорогого стоит, поскольку в настоящее время я занимаюсь одним из величайших экспериментов в истории человечества, можно даже сказать, — самым великим. И я предлагаю вам принять в нем участие.

— Сочту за честь.

— Это действительно большая честь. Замечу, что ввиду гигантского масштаба всего предприятия я вынужден привлекать к нему лишь специалистов самого высокого технического уровня. Теперь, заручившись вашим обещанием сохранить все в тайне, я перехожу к существу вопроса. А оно заключается в том, что Земля, на которой мы живем, сама является живым организмом, наделенным, как я полагаю, кровообращением, органами дыхания и нервной системой.

Этот человек действительно был ненормальным.