Затерянный мир (сборник)

– Слушайте, – воскликнул лорд Джон, ходивший взад и вперед по кухне, пока мы ели. – Не знаю, как вы, а я не могу больше сидеть здесь. Нужно что-то делать.

– Не будете ли вы любезны, друг мой, – ответил за всех профессор Челленджер, – сообщить нам, что мы обязаны предпринять.

– Немедленно уйти отсюда и посмотреть, что произошло.

– Я и сам хотел это предложить.

– Но я имею в виду не эту маленькую деревушку. Обследовать ее можно и из окна, не выходя из дома. Я предлагаю идти дальше.

– И куда же это? – поинтересовался Челленджер.

– В Лондон.

– Прекрасно, – пробормотал Саммерли. – Тащиться сорок миль пешком. Вам, может быть, это и под силу, но подумайте о профессоре Челленджере. Как ему идти с его-то колодами. Что же касается меня, то в себе я, разумеется, уверен.

– Вы даже не представляете себе, сэр, какие перед вами открываются блестящие возможности для упражнений в остроумии, если вы ограничитесь обсуждением физических особенностей только вашего собственного тела, – взвился Челленджер.

– Дорогой профессор, да у меня и в мыслях не было чем-нибудь обидеть вас, – воскликнула бестактный Саммерли. – Никто не собирается обвинять вас в том, что вы сложены именно так, а не как все нормальные люди. Уж не будем же мы винить природу в том, что она наградила вас толстым неповоротливым туловищем, у которого, вполне естественно, такие же уродливые ноги. Здесь уж ничего не поделаешь.

От злости Челленджер не мог произнести ни слова. Он лишь рычал, шипел и моргал глазами. Лорд Джон поспешил вмешаться в конфликт.

– А кто говорит, что мы должны идти пешком? – воскликнул он.

– Уж не предлагаете ли вы отправиться в Лондон на поезде? – спросил продолжавший кипятиться Саммерли.

– У нас же есть автомобиль. Мы можем воспользоваться им.

– Я не очень хорошо вожу машину, – ответил Челленджер, задумчиво пощипывая бороду. – В то же время ваше предположение справедливо, человеческий разум в своих высших проявлениях оказывается невероятно гибким в любом виде деятельности. Ваша мысль мне определенно нравится, лорд Джон. Хорошо, я повезу вас в Лондон.

– Вы не сделаете этого, – решительно заявил Саммерли.

– И правда, Джордж, тебе не стоит садиться за руль, – умоляюще произнесла миссис Челленджер. – Вспомни свою первую и единственную поездку. Ведь ты же выехал из гаража вместе с воротами.

– Секундная потеря внимания, – небрежно отмахнулся Челленджер. – Забудь об этом. В любом случае решено, я везу вас в Лондон.

И в который уже раз спас положение лорд Джон.

– Какой у вас автомобиль? – спросил он.

– Двадцатисильный «хамбер».

– О, да я знаю ее как облупленную, много лет водил. Ха-ха-ха, – рассмеялся лорд Джон. – Никогда не думал, что все человечество может уместиться в салоне машины. Мне помнится, в «хамбере» всего пять мест. Вот, дожили. Ну, ладно, собирайтесь, а я сейчас подъеду. Сбор у машины ровно в десять.

Я нисколько не удивился тому, что ровно в назначенный час к дому, урча и поскрипывая, подкатил автомобиль. За рулем сидел лорд Джордж. Я сел рядом с ним, а миссис Челленджер, исполняя роль бампера, благоразумно втиснулась между двумя великими гневливыми учеными. Лорд Джон снял ногу с тормоза, переключил скорость с первой сразу на третью и мы отправились в самую странную в истории человечества поездку.

Вам нетрудно представить себе всю красоту природы в теплый августовский день. Утренний воздух свеж и приятен. На небе – ни облачка. Золотые лучи теплого летнего солнца заливают холмы, одетые в темный пурпур вереска и сочную зелень живописного суссекского леса. Вплоть до самого горизонта вас окружает мирный идиллический пейзаж, настолько прекрасный, что у вас исчезает всякая мысль о прошедшей катастрофе, если бы не одна маленькая зловещая деталь – режущая уши тишина. Стоило обратить внимание на окружающее нас угрюмое безмолвие, как в памяти снова начинали всплывать жуткие события прошедших часов. Густонаселенная местность, в том числе и сельская, всегда наполнена гулом жизни. Он настолько постоянен, что его перестаешь замечать. Так прибрежный житель уже не обращает внимания на бесконечный плеск волн. Щебет птиц и жужжание насекомых, эхо отдаленных голосов, мычание коров и лай собак, стук проходящих поездов и скрип телег – все это сливается в один неумолкаемый монотонный гул, в который в конце концов перестаешь вслушиваться. Это голос жизни и его-то мы сейчас и не слышали. Нас окружала мертвая зловещая тишина. Она была столь торжественной и печальной, что рокот и клацанье автомобильного мотора казались непростительным вмешательством в нее, неуважительным поведением по отношению к грозному и гордому безмолвию, окутавшему своим мрачным покровом руины человеческой цивилизации. К одной из таких развалин мы направлялись сейчас. В тишине мы ехали среди догорающих домов, с ужасом обводя взглядами некогда великолепные равнины.