Затерянный остров

И я не думаю о том, почему он не отвечал на мои письма, несмотря на то что у него масса времени в тюрьме, в которой он все еще сидит, прекрасно зная, как важен мне его ответ. Зачем я научила его писать и читать, если он теперь так со мной поступает? Вот видишь, твоей матери не все равно, она не хочет превратиться в смехотворную сестру Отелло — сравнение, которое особенно для нас подходит, я так думаю. И это не только из-за цвета кожи, а из-за той особенной страсти, о которой я с удовольствием тебе рассказала бы. Но я не хочу смущать тебя подробностями об Эдмонде и моей интимной жизни, я уверена, тебе это не понравится. Я только хочу сказать: если тебе когда-нибудь придется делать выбор между тем, что принято, и тем, что говорит тебе сердце, не соверши ошибку, не выбирай то, что прилично, даже если это и более легкий путь. У тебя только одно сердце, но у тебя всегда есть выбор, что ему приказать: сердце, умри или пой!

О господи, моя дорогая Флоренс, я немного отклонилась от темы, прости. После того как Эдмонд сделал меня своей женой, нам стоило многих усилий скрывать от всех свое счастье, только ради тебя. И поначалу нам это хорошо удавалось. Ты должна помнить, что я хотела выяснить, почему Эдмонд так любил монсеньора Бомона, а тот его, наоборот, так ненавидел. Но каждый раз, когда я пыталась выяснить это у Эдмонда, он обнимал меня и шептал мне на ухо, что это меня не касается и что это все моя женская фантазия. Но ты меня знаешь, я не сдавалась, я представляла ему свои теории, которые позаимствовала из мира романов, чтобы развеселить его или склонить к возражению. Я утверждала, что жена Бомона была любовницей Эдмонда, и это его всегда забавляло, потому что мадам Бомон имела только два порока. Это пристрастие к лакомствам, благодаря которым ее талия могла соперничать по толщине с большими бочками, и вторым пороком был — если такая мать, как я, может так говорить — ее младший сын Луи, долгожданный наследник, которого она холила больше, чем комнатную собачку, и который вел себя как изнеженный принц. Моим следующим предположением было то, что монсеньор сам состоял с ним в отношениях. Это злило Эдмонда, но не заставляло его говорить. И только когда я решилась утверждать, что у монсеньора были интимные отношения в борделе или с его собакой, а Эдмонд об этом знал и молчал, он сдался. Он не мог понять, почему я приписываю его благородному господину что-то в этом роде, и он дал мне понять, насколько я неправа. Он начал рассказывать.