Затерянный остров

Я отдала практически все мои деньги за то, чтобы они взяли тебя с собой и привезли к твоим бабушке и дедушке в Страсбург. И, как мне сообщили, ты благополучно туда добралась. Несмотря на это, меня мучила совесть, потому что я знала: эти глупые создания — не лучшая компания для тебя, но в то время моя страсть взяла верх над материнским чувством. Я тогда даже подумать не могла, какую беду на всех нас навлекла.

25 Мирра

Эта известная еще в древние времена натуральная смола представляет собой высохший на воздухе сок бальзамодендрона мирры, кустарника, растущего на побережье Красного моря в Африке вплоть до побережья Сомали.

Паула подошла ближе к этому тончайшему плетеному золотому чуду и не могла отвести взгляд. Это казалось таким красивым, что можно было даже забыть, на чьей совести смерть Ласло. Она сожалела, что родственники Ласло и ее попутчики этого не увидят, потому что никто ведь в это не поверит.

Она прижала к себе Йо, встала на колени, произнесла стихотворение, которое казалось ей более уместным, чем молитва, и пообещала Ласло, что она сделает все, чтобы его не забыли. Затем она сорвала несколько коричнево-красных орхидей и положила их у ног, окутанных золотой вуалью.

— Теперь мы можем идти, — сказала она Йо, сделала глубокий вдох и пошла, стараясь выйти на жасминовый след.

Она прошла мимо высохшей болотистой лужи, глядя на которую можно было без труда определить, где лежал он, а где она. Она остановилась и растерялась. Еще вчера они спорили и смеялись, а теперь не осталось ничего, кроме отпечатка в луже. «Мне следовало его поцеловать, — пронеслось у нее в голове, — почему я этого не сделала?» Ни смерть Ласло, ни вид его мертвого тела не вызвали у нее слез, но, глядя на эту лужу, она потеряла самообладание. Однако она знала, что если начнет горевать, то умрет здесь вместе с Йо. Ей нужно идти дальше, шаг за шагом.

Ей было тяжело нести вещи и фрукты, ремни врезались в кожу. Ее обувь все еще была мокрой, ноги отекли, из-за чего на пятках и пальцах при каждом последующем движении натирались мозоли. К сожалению, обувь Ласло ей не подходила по размеру, иначе она могла бы надеть ее.

Чем выше поднималось солнце и чем сильнее становилась влажная жара, тем больше ее мучила жажда, и только после того, как она напрасно открыла две фляги, она вспомнила, что накануне вечером не позаботилась о том, чтобы достать чистую воду.

Лужи с предыдущего дня уже давно высохли, и она радовалась, что нет дождя, потому что ей было очень сложно следовать за ароматом жасмина. Она надеялась на то, что Нориа продолжала так же неэкономно использовать масло.

Ее язык прилипал к небу, и в горле пересохло. Она с тревогой посмотрела на Йо и помолилась о том, чтобы он, насытившись фруктовой кашей, еще долго спал.

Между тем, ей обязательно нужно найти источник, ручей с относительно чистой водой или равеналу и в то же время следовать за жасминовым запахом, не отклоняясь от пути, — для этого у нее было слишком мало сил.

Как бы ей хотелось, чтобы Ласло был рядом и спрашивал ее о чем-нибудь! Они разговаривали бы, и это отвлекало бы ее от боли в ногах. Паула с трудом продвигалась дальше, уговаривая себя на каждый шаг. Она все время останавливалась и принюхивалась. Ей было очень плохо, потому что ей постоянно казалось, что за ней наблюдают, и, когда серо-белая ветка, на которую она собиралась присесть, начала двигаться, она испугалась так, что чуть было не уронила Йо. Это был всего лишь хамелеон величиной с белку, который пристроился на ветке. Он убежал от нее.