Затерявшийся в мирах

— Мы оба разобьемся, — ответил Лоренцо, перегнувшись через парапет. — Карниз отступает от стены на три фута. Невозможно…

— Хорошо, я буду первым. Если я. — Лафайет запнулся, — если я сорвусь, ты будешь действовать в одиночку. И помни — леди Андрагорра, то есть Беверли, рассчитывает на тебя.

Он сел верхом на парапет, идущий по краю крыши, и, стараясь не глядеть вниз, приготовился спускаться.

— Погоди! — остановил его Лоренцо. — Металлический край крыши может перетереть веревку. Нужно что-нибудь подложить под нее…

— Вот, возьми! — Лафайет снял яркий камзол, полученный от служащих «Аякса», сложил его и подложил под веревку, которую они прихватили из кладовки на чердаке.

— И потом, нам нужны рукавицы из толстой кожи, — начал перечислять Лоренцо, — и наколенники, и ботинки с шипами…

— Конечно. А еще неплохо бы иметь страховой полис на кругленькую сумму, — добавил Лафайет. — Но поскольку ничего этого у нас нет и не будет, пора действовать. Медлить больше нельзя.

Стиснув зубы, он ухватился за веревку и соскользнул в черную бездну.

Ветер будто когтистой лапой ударил его в спину. Он отчаянно попытался упереться ногами в стену, до которой было три фута. Грубая веревка врезалась ему в ладони, словно колючая проволока. Он осторожно спустился почти что к самому окну. Нога его ударилась о стену — раздался грохот, который, как показалось Лафайету, мог бы разбудить целое графство. Стараясь не замечать боли в руках и сосущего чувства под ложечкой, забыв о зияющей под ним бездне, Лафайет опустился еще немного и оказался как раз между двумя окнами. Из зала до него долетали обрывки разговоров; слышалось шарканье ног.

— …не могу понять, что все это значит, — воскликнул тенор. — Но полагаю, что мне наконец-то решили пожаловать звание Почетного сквайра, ухаживающего за ногтями его светлости…

— Пора бы утвердить мое назначение Почетным парикмахером, отвечающим за усы его светлости, — возразил звучный баритон. — Однако какой странный час для церемонии…

— Поскольку у его светлости нет усов, тебе придется долго ждать, Фонтли, — заметил ядовитый голос. — Но посмотрите-ка: вот и они…

— Эй, у тебя там все в порядке? — послышался сверху шепот Лоренцо.

Лафайет вытянул шею, но ничего не увидел, кроме нависавшего над ним темного карниза.

Между тем из зала раздались звуки фанфар, потом послышались вежливые хлопки, и гнусавый голос одного из придворных что-то неразборчиво объявил. После этого заговорил герцог Родольфо. До Лафайета едва доносились обрывки фраз:

…собрались здесь… это торжественное событие… имею честь представить вам… несколько слов… прошу внимания…

Опять редкие хлопки, а за ними — неожиданная тишина.

— Я не буду скрывать от вас правды, — услышал Лафайет отчетливые слова Горубла. — Создалась крайне опасная ситуация, которая требует введения чрезвычайных мер…

В это мгновение веревка, на которой повис Лафайет, задрожала, и через секунду он увидел быстро спускающегося Лоренцо.

— Эй, потише! — зашипел Лафайет, почувствовав, как на него сверху опустились остроносые ботинки и Лоренцо всем своим весом навалился ему на плечи.

— Лафайет! Где ты?

— Идиот, ты стоишь на мне! — проговорил Лафайет сквозь стиснутые от боли зубы. — Слезай сейчас же!

— Как это слезай! — раздался шепот Лоренцо. — Куда?

— Куда хочешь, только поторопись, а не то я не выдержу и мы оба сорвемся вниз.

Сверху донеслось сопение и пыхтение, а затем Лафайет с облегчением почувствовал, что больше ничто не давит ему на плечи.

— Ну что, доволен? Я, как муха, зацепился за трещину в стене, в которую нельзя и монету просунуть, — прошептал Лоренцо дрогнувшим голосом. — Что дальше?

— Заткнись и слушай!

— …я по этой причине я решил взять в жены достойную леди, — продолжал Горубл вкрадчивым голосом. — Вас пригласили сюда, чтобы сообщить эту радостную новость. Мы по достоинству оценили вашу преданность и здравый смысл, который подсказал вам, как поступить при данных обстоятельствах.

Последовала зловещая пауза.

— Или, может быть, кто-либо полагает, что существуют причины, по которым я не могу вступить в брак с леди Андрагоррой?

— Ах ты гнусный обманщик! — воскликнул Лафайет.

— Ах ты гнусный обманщик! — раздался из зала гневный возглас, принадлежащий, без сомнения, герцогу Родольфо. — Мы так не договаривались, мерзкий выскочка!

— Схватить предателя! — крикнул Горубл.

— Что там происходит? — прошептал Лоренцо, до которого стали доноситься звуки суматохи в зале.

— Негодяй Крупкин собирается жениться на леди Андрагорре! Родольфо это не устраивает, а Крупкина не устраивает то, что Родольфо это не устраивает!

Гомон голосов в зале усиливался и стал напоминать шум, возникающий при дорожной пробке. Приказы, выкрикиваемые Горублом, слились с восклицаниями, ругательствами и разъяренными воплями Родольфо. Над головой Лафайета раздался скрип веревки и треск, после чего Лоренцо оказался почти что на одном с ним уровне.

— Прочь с дороги! — заорал он, отталкивая Лафайета. — Наконец-то я доберусь до этого гнусного похитителя, обманщика и соблазнителя невест!

Лоренцо отпихнул О’Лири, и тот чуть было не сорвался вниз.