Заткнись и улыбнись!

Я не видела его с тех пор, как вернулась с того самого свидания, которое поставило под угрозу мою карьеру и отношения с Эйденом. Он несколько раз звонил, когда я лежала в больнице, но я не ответила. Не думаю, что нам есть о чем разговаривать. Отныне между нами только профессиональные отношения.

Больше никаких провокаций. Я усвоила урок.

– Ягодка! – позвал отец.

Хлопнула входная дверь. Я прислушалась. Из прихожей донеслись мужские голоса и глубокий раскатистый смех.

Я завязала шнурки на красных конверсах и вышла из комнаты.

Первым, кого я увидела, был отец. Мокрая одежда облепила его тело, как вторая кожа. Он стоял ко мне спиной и с кем-то оживленно разговаривал. Услышав мои шаги, папа обернулся.

– А вот и она.

Из-за его гигантской спины показалась улыбающаяся физиономия Эйдена.

– Привет, енотик! – подмигнул он.

– Енотик? – рассмеялся отец. Его смех напоминал рев испанского быка.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила я у Бакли.

– Да вот, только переехал и решил сразу познакомиться с ближайшими соседями.

– Куда переехал? – не поняла я.

– В «Твин Палмс», – он вытащил из кармана связку ключей и со звоном потряс ею в воздухе. – Квартира номер двадцать три. У тебя ведь двадцать вторая, верно?

Иисусе, только не это…

[1] Уоррен Битти – известный американский актер, режиссер и продюсер.

Глава 41

Я дождалась, когда отец отправится в комнату, чтобы переодеться, и зашипела, как гремучая змея, набросившись на Бакли:

– Какого хрена ты здесь делаешь?

– Ты сама меня пригласила. Забыла?

– Ты не ответил ни на одно мое сообщение, – я укоряюще ткнула пальцем ему в грудь.

– Я был занят, – он растянул губы в самодовольной улыбке и добавил: – переездом.

– Это что, какой-то прикол? За каким чертом тебе понадобилось переезжать в «Твин Палмс»? – заметив, что мама пристально наблюдает за нами из кухни, я помахала ей рукой.

– Нет, Спенсер, это не прикол, – понизил голос Эйден. – Если бы в тот проклятый день я не вошел следом за тобой в квартиру, ты бы умерла, понимаешь? Я не допущу, чтобы это повторилось. Теперь я всегда буду рядом.

Мое сердце радостно затрепетало в груди. Я перевела взгляд на его черную футболку с алой надписью «?No pasaran!»[1] и выдала широкую улыбку:

– Значит, враг не пройдет, да?

– Даже не сомневайся в этом.

 Он наклонился и нежно поцеловал меня. Его шелковые волосы коснулись моего лба и по телу пробежала теплая волна счастья.

– Я была уверена, что ты не придешь, – прошептала я ему в губы.

– Я тоже. Знаешь, все эти семейные вечера, домашняя еда, ужин за одним столом… Я не привык к этому, – он отвел в сторону глаза. – Но ты назвала меня трусом, а я кто угодно, но только не трус.

– А когда ты успел познакомиться с отцом?

– Увидел его в бассейне, когда переносил чемоданы. Решил спуститься и представиться.

– Как ты узнал, что это мой отец?

– Ну, у бассейна стояли кожаные ковбойские сапоги, – захохотал Эйден. – Поэтому нетрудно было догадаться.

– Да уж, – рассмеялась я.

– ХЕЙЛИ, Я НЕ МОГУ НАЙТИ ДУРАЦКИЙ ШТОПОР! – заорала мама, как раненая гиена.

Эйден вздрогнул от ее крика, испуганно покосившись в сторону кухни.

– У тебя еще есть шанс сбежать, – пожала я плечами и отправилась на поиски ДУРАЦКОГО ШТОПОРА, радуясь, что Эйден последовал за мной.

– Здравствуйте, миссис Спенсер, –  вежливо поздоровался он, когда мы зашли на кухню.

 Ее серые глаза медленно прошлись по Бакли, оценивая каждый дюйм, и задержались на руке, которую тот держал на моей талии.

– Можешь звать меня Оливия. Надеюсь, ты не вегетарианец?

– Нет, мэм, – ответил Эйден.

– Вино или пиво?

– Ни то, ни другое. Я не пью алкогольные напитки.

– Что насчет сигарет?

– Тоже нет.

– Травка?

– МАМ! – воскликнула я.

– И травкой не балуюсь, – улыбнулся Эйден. – Я прошел проверку?

– Пока нет, – загадочно ответила она и обратилась ко мне: – Где штопор, милая?

Я вытащила из выдвижного ящика штопор и протянула его Эйдену. Он молча откупорил бутылку красного чилийского вина и разлил его по двум бокалам, игнорируя остальные два. Мама поставила на стол последнее блюдо – свой фирменный яблочный пирог, который прилетел вместе с ними из Далласа, и мы, наконец, расселись за столом.

– М-м-м, как здорово пахнет, – присоединился к нам отец. – Как тебе паста, сынок? Не слишком жгучая?

– То что надо, Хью. В жизни не ел ничего вкуснее! – заверил его Бакли, с опаской поглядывая на маму.

Когда у Эйдена заслезились глаза, я встала и налила ему стакан воды. Он с благодарностью посмотрел на меня и тут же осушил его. Мама любила щедро добавлять во все блюда карри. Мы с отцом уже привыкли к остроте ее блюд, но те, кто впервые сталкивался с кухней Оливии Спенсер, вызывали у нас искреннее сочувствие.

Где-то посреди трапезы я почувствовала, как рука Эйдена под столом сжала мое бедро. Подскочив на месте от неожиданности, я издала громкий стон, отчего две пары глаз удивленно уставились на меня.

– Вау, этот пирог просто бесподобен! – выпалила я первое, что пришло в голову.

– Спасибо, милая.

Мама подлила себе еще вина и впилась глазами в Эйдена. Я судорожно сглотнула, чувствуя приближение Конца Света.

– Эйден, почему ты переехал в «Твин Палмс»?