Затмение

Нудная боль в висках и затылке уже достает. Сейчас я раздражен и недоволен. Хочется побыть одному и вволю покряхтеть-поохать, чтобы никто не видел. Спина вообще, как из-под вальцов. Наверное, это недавний, нереально синематографический «наклон назад», от клинка того — чуть не сбрившего мне брови «парикмахера» аукается. Тогда в пояснице даже хрустнуло что-то. Сломанной спицей.

— И, пожалуй, вот что — еще двоих, поникчемней, оставьте в живых — пусть отнесут своим дурные вести.

— Отпустить? — выражает общее недоумение Мастиф.

— Да, возьмите одного без глаз, а второго без языка, чтобы помог слепому вестнику до своих добраться. Ну и оба без правых рук пускай будут. Чтобы больше не могли войну воевать. Даже наощупь, — я один усмехаюсь над своей не смешной и мрачноватой «шуткой».

— Так где же мы таких найдем? — тупит Шептун, оглядываясь на сжавшуюся, сьежившуюся кучку недавних «властелинов нового мира». Они прекрасно понимают о чем идет речь. Не на слух — на уровне инстинктов. Утренний воздух переполнен пахнущим кровью духом кровавого воздаяния.

В противоположность художнику — Серб понимающе и радостно, хищно оскаливается соответственно своему имени. Он же Вук в миру, как никак.

— Так сделать надо, Валя — раз готовых нету! Вон заготовки стоят. Их заклятый землячок и смастерит — с удовольствием и на совесть. Так ведь, лучший друг албанцев?

Серб молча, почти мечтательно опускает веки.

— И когда руки ампутируете — прижгите, что ли — чтобы кровью не истекли. А ноги бедолагам оставьте — им же еще идти… Или даже лошаденку какую дайте. Чай не обеднеем…

— Нарисуем в лучшем виде. Только «болванки» я сам подберу? — успокоившийся Серб снова прекрасно владеет нашим языком.

— Да, пожалуйста. Любой каприз. Занимайся. Жду подробную инфу.

А это еще что? Оба на! Смотрю как «Билли», «Вилли» и «Сэргеитч» уже мостятся расположиться для обмывания так неожиданно, но весьма удачно сложившегося боевого братства. С ними вождь Гарлан, так и не сторговавший у нас щенков. Закадыки, мля!

Надо разгонять этих престарелых, но не в меру энергичных братьев по оружию. Пока старики-разбойники не слишком разошлись! Ладно бы сами — горбатого могила исправит. Но вот не хватало мне еще и нугари спаивать!

И все же для начала придется поучаствовать в мероприятии. Для порядка. «Не можешь запретить — возглавь»! Старый и проверенный командирский принцип.

Подхожу, прислушиваюсь, пытаясь вьехать в тему застольной беседы соратников.

…- Возможно комплексы маленьких, но воинственных народов, — продолжая разговор, пожимает плечами Сергеич, — Берут реванш, компенсируют свою невеликость и незначительность, там на Земле. Кто их знает? В мозг не заглянешь. Может они вообще тут решили «Великую Албанию» создавать? Почему другим можно было, а им нет? Да здесь и не только албанцы, как мне кажется. Явные арабы тоже имеются, вот попомните эти слова. Там, на Балканах, со времен начала распада Югославии — кого только не гуляло. И иранцы и алжирцы с суданцами и египтяне и янычары. Ну и всякой другой твари по паре. Афганцы тоже присутствовали. Сам я, правда, с этой их «Армией освобождения Косова» не сталкивался — свистеть не буду, но аналитические записки наших специалистов читывал… Впрочем, чего гадать — скоро все точно доложу. Сейчас еще накатим и пойду братушке пособлю. Нелегкое это дело — палаческое искусство. А он молодой еще. Неопытный. Ох, все ляжки стер в дороге. Да и спину разбил. Я ведь уже не пацан. Нет — на бэтээре все же поудобнее мотаться, чем на лошадином позвоночнике трястись. Хоть он и воняет посильнее…

Выпили. По-конски замотали головами, нюхали лук, утирали повлажневшие глаза. Жадно прожевывая кусок вяленого мяса — Шептун активно вращает глазами, показывая, что есть повод пошептаться наедине в интимной обстановке.

Отходим за ближайший угол — типа «отлить». Перехватываю взгляд шерифа с показной небрежностью брошенный нам вслед.

— Ну и чем ты меня огорошить решил? Глаза такие не делай — а то я тебя не знаю…

— Слышь, Егор. Тут такое дело…

— Не мычи — говори как есть.

— Я там союзника рубанул в горячке

— «Эльфа»? — не сразу понимаю я, — Как вышло-то?

— Да не эльфа. Америкоса. Итальянца этого чернявого.

— Тьфу, мля. Да как так-то, Валя? Видел кто?

— Нет, вроде бы. Во всяком случае никто пока не предьявлял.

— Тогда забудь и забей. — коротко подумав, приказываю я, — Самому сознаваться точно не стоит. Не до явок с повинной сейчас. Война! Дело такое… да и некогда, Валя. И еще… терзаться и самоедством заниматься — после будешь. Вот война закончится — сядем и поплачем дуэтом друг-дружке о своих горестях и муках совести.

— А она закончится? — грустно ухмыляется друг.

— Да хз, брат. Скорее всего, конечно — мы с тобой не доживем до того светлого дня… Ну так, тем более — чего страдать?

Возвращаемся к остальным.

Снова перехватываю непонятный взгляд ирландца. Знает? Видел? По нему не поймешь. Мусора — они и в Африке мусора. Мутные. А этот еще и цельный шериф, как-никак.